Фаэтон со звездой

Сотня за сотней, выслав вперед дозоры, выезжала из неприветливого, голодного, палимого зноем кишлака туда, где виднелась на горизонте кромка зелени. Достигнув первого селения, отряды дальше двинулись разными дорогами: небольшой отряд меньше заметен, ему легче уйти, рассредоточиться в случае встречи с противником, легче прокормиться. Хитрая одноглазая лиса не очень опасалась встречи с красноармейскими частями.

К лету двадцатого года Красная Армия прочно овладела крупными городами долины и контролировала железную дорогу. Малочисленные гарнизоны ее стояли во многих районных центрах. В отдаленных же кишлаках полновластными хозяевами были басмаческие банды, подчиненные Курширмату или действовавшие самостоятельно.

Курширмат вел «войско» в свою вотчину — кишлак Гарбуа, расположенный недалеко от большой дороги Маргилан-Ташлак-Кува. Оттуда он рассчитывал совершать вылазки на богатый Маргилан, железнодорожные станции, соседние кишлаки. Он ждал помощи из-за рубежа. Патронов оставалось на один-два боя.

Глава II ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТУЙЧИБЕКА

За короткой, как рукопашная схватка, весной наступило знойное лето. На непаханных полях выгорали под знойным солнцем сорные травы.

По агентурным данным разведотдела, банда Курширмата после бегства через пески Ха Дервиш отсиделась по кишлакам вокруг Маргилана и Ташлака и вышла к Вуадилю.

— Курширмат хочет прорваться в район Шахимардана, — сообщил начальник разведывательного отдела Ферганского фронта Ушаров членам штаба. — В Вуадиле к нему присоединится брат Нурмат.

— Басмачи отдохнут, наберутся сил на кумысе, а их кони — на горных пастбищах. Оттуда они лавиной ринутся на Вуадиль, нефтепромысел Чимион, богатый кишлак Миндон, — предположил председатель Реввоенсовета Паскуцкий. — Надо запереть их в горах, не выпускать в долину... Туйчибека с его отрядом направим в горы. Пусть встанет в Охре в тылу у Курширмата. Полку Полыковского следует ударить Курширмату в лоб и оттеснить в ущелье. В районе Кадамжай — Охра устроим банде «мешок».

Приказ выбить Курширмата из Вуадиля я получил в полночь. Против басмачей выступали два эскадрона, два других были в резерве.

За час до рассвета полк был построен на большом плацу. Кони нетерпеливо перебирали ногами, позванивали трензелями. Проезжая по фронту, я тихо здоровался с эскадронами... Прозвучала команда выхода на марш. Торжественные и тревожные минуты, предшествующие выступлению, всегда заполнены мелочными заботами, кажущейся излишней суетливостью. Я раздумывал о том, как обеспечить незаметное для врага продвижение полка до Вуадиля, как с наименьшими потерями выбить его из селения. В это время мне подали клочок бумаги. Адъютант Милованов посветил карманным фонариком и я с трудом разобрал несколько слов, написанных Колей Ушаровым.

«В Вуадиле — Курширмат. Численность отряда три тысячи. Будь осторожен. Туйчибек не над»... слово было недописано. Я мысленно поблагодарил друга за то, что он сообщил численность врага. Над недописанными словом не задумался, предположив, что оно не так важно, иначе Ушаров дописал бы его обязательно.

Туйчибек, о котором упомянул в записке Ушаров, был в свое время курбаши довольно крупного басмаческого отряда. Вот уже больше года, как он со своими джигитами сдался в Андижане командиру партизанского отряда Коновалову, перешел на сторону Советской власти и беспрекословно выполнял приказы командования. До прихода Курширмата в Вуадиль он отошел в район Шахимардана, чтобы оттуда ударить по басмачам.

Итак, снова поход! На улицах спящего города мы старались не нарушать тишины. Было темно и душно, как бывает среди лета перед солнечным утром, когда на небе уже меркнут звезды и еще не проснулся и не повеял с заснеженных горных вершин ветер.

Вот и знакомые пригородные сады и дачи. Кладбище слева, с небольшой часовенкой у входа. Обгоняя колонну, прошло рысью боевое охранение, проскакали передовые дозоры. Как-то сразу развиднелось. На снежных Вершинах Алайского кряжа заалела заря. Вдруг послышались отдаленные винтовочные выстрелы. Прискакал связной боевого охранения и доложил, что в кишлаке Хураз-ата басмаческая застава обстреляла наши дозоры. Я приказал преследовать противника, и мы перешли на крупную рысь.

Перед самым Вуадилем мы сбили еще одну басмаческую заставу.

— Шашки вон! — И на хвосте противника мы ворвались в центр кишлака, прогремев подковами коней по шаткому деревянному мосту через Шахимардан-сай.

Басмачи, нахлестывая коней, уходили от наших клинков к горам.

В безводной и каменистой степи, которая раскинулась от Вуадиля до холмов, подпиравших горные кряжи, мои эскадроны развернулись в лаву. Мы преследовали басмачей, мчавшихся в беспорядке. Далеко сзади остался Вуадиль. Полк приближался к ущелью около Кадамжая. Слева из-за Шахимардан-сая вдруг послышались залпы. Там, под прикрытием скал, засела довольно большая, судя по плотности огня, басмаческая группа.