Файролл-13. Петля судеб. Том 3.

— Мой племянник, Слава, работает у нас же, в «Радеоне», — последовал моему совету Острогин. — Толковый парень, «бауманка» с красным дипломом, за три года от «подай-принеси» до замнача в отделе корреспонденции поднялся. Причем сам, я ему протекцию не оказывал. Я, знаете ли, вообще сторонник того, что каждый должен сам свой лоб до крови разбить, пробивая себе карьеру. Естественный отбор, так сказать.

— Но не сейчас, — продолжил за него я.

— Именно. Должность неплохая, Славке подходит идеально, только вот его кандидатура если и попадет в список претендентов, то в самый его финал. Обидно же! Парень-то толковый! В самом деле это так, иначе бы я даже разговор этот не стал затевать. Все знают — в случае чего спрашивают не с того, кого рекомендовали, с того, кто рекомендовал. Все шишки на его голову падают.

— Только в нашем случае это будет моя голова, — уточнил я. — Мне же рекомендовать.

— Но вы всегда можете после свести счеты со мной, — парировал Сергей. — И еще неизвестно, кому придется хуже.

— Это да, — признал я. — Каков мой интерес?

— У вас появятся новые друзья в «Радеоне», — выдержав паузу, произнес Острогин, — которые всегда предупредят о чем-то нехорошем, поддержат, если надо, любое ваше начинание. Речь ведь идет не только обо мне, но и о тех, кто со мной дружен, а это не один и не два человека. Плюс вы приобретаете изначально лояльно к вам настроенного начальника того отдела, с которым вы чаще всего сотрудничаете, что крайне выгодно.

По-хорошему, он не дает мне ничего, что можно положить в карман, подшить в папку или зарыть в землю, пусть даже на поле, находящемся в Стране Дураков. Это все слова, не более. Но, с другой стороны, лучше этот Слава, чем Анечка, пусть у нее даже и с третьим размером груди. Тут хоть какой-то рычаг воздействия будет, пусть хрупкий, но тем не менее. В целом-то он прав, жизнь продолжается, по крайне мере пока, нам с этим отделом еще работать и работать.

— О том, чтобы пробивать его кандидатуру с пеной у рта, речь не идет, — по-своему истолковал мое молчание усач. — Просто поддержка, не более. Нужно замолвить слово, если выражаться по-старому. И если это сделаете вы…

— Ладно, идет, — протянул ему руку я. — Пусть будет Слава. Что от меня зависит — сделаю, хотя, конечно, твердо ничего обещать не могу. Но если дело выгорит, надо, чтобы он не забывал, кто его посадил в это кресло.

— Он будет помнить, — кивнул Сергей, отвечая рукопожатием. — И я тоже.

Более мы ни о чем поговорить не успели, поскольку как раз добрались до того места, где одна часть сотрудников радостно орала, празднуя победу, вторая же хмуро употребляла спиртные напитки, стоя у накрытых столов.

А еще здесь находился уже сильно поддатый Валяев, который моментально начал катить на меня бочку, размахивая при этом руками.

— Не мог их завалить? — пуча глаза, надрывал глотку он. — Что их там осталось?

— Четверо! — не стал особо миндальничать я и тоже повысил голос, тем более что проораться очень хотелось. — На одного! Я тебе кто? Народный американский герой Джон Рембо? Или наш отечественный Евпатий Коловрат, который один кучу монголо-татар в капусту покрошил? Никит, я журналист, а не «дикий гусь», мое оружие клавиатура!

— Мог бы и поднатужиться!

— И так, знаешь ли, расстарался вовсю! Тужился так, что чуть не обосрался! А кое-кто, кстати, вообще сразу из игры выбыл, толком даже ни в кого не стрельнув! Некто номер первый!

— Чего? — Аж побелев от злости, Валяев сграбастал меня за грудки.

Я теряться не стал и сделал то же самое, где-то даже радуясь случившемуся. Может, даже до мордобоя дело дойдет, что неплохо. И стресс сниму, и повод уехать обратно в «Радеон» появится. Неуютно мне как-то на открытом пространстве сейчас, дискомфортно. Все это время хотел на воздухе побыть, весной подышать, а сейчас сил нет, как тянет обратно к четырем стенам. Там просто сектор не так хорошо простреливается, как здесь.

— Эй-эй-эй! — ловко вклинился между нами Азов. — Вы еще подеритесь, вояки! Никит, ты чего? Вообще-то Киф по итоговой статистике оказался самым результативным игроком твоей команды, так что ты неправ. И да, один против четырех в той зоне, где финальный поединок шел, — это задача для спеца, а не для гражданского. Мои парни, конечно, с ней справились бы без проблем, но он не из их числа.

Молчал Валяев, гонял желваки по скулам, недобро смотрел на меня исподлобья. Впрочем, продолжалось это недолго, с минуту, потом из его глаз ушла свинцовая серость, а на лице появилась улыбка.

— И то, — хлопнул он себя ладонями по бедрам. — Чего я завелся-то? Сам не знаю.

— Проигрывать не любишь, вот и завелся, — буркнул я. — Но не осуждаю. Сам такой, чуть что — орать начинаю. Вон Вика не даст соврать.

— Так и есть, — подтвердила моя спутница, которая стояла рядом и с остальными смотрела на случившуюся перепалку. — Нервные вы очень, мальчики, в последнее время стали. Вам бы пустырничку попить.