Факап

Для начала Саша попыталась состыковаться со станцией. Станция не отвечала. Ну то есть совсем. Саша, естественно, подумала, что случилось что-то плохое. (Ну да, случилось: галакты меня заблокировали, вот только не знаю как). Дальше логика простая: до меня кто-то добрался, скорее всего — КОМКОН. Дальше — меня либо убили, либо увезли, либо держат здесь. В любом случае последнюю гипотез нужно проверить. Для этого нужно войти внутрь. Причём желательно так, чтобы мои возможные тюремщики были чем-нибудь заняты.

Оружия на "Призраке" нет. В смысле — корабельного. Но вообще-то корабль такого класса сам себе оружие.

Саша сделала просто. Подошла поближе. Так, чтобы не задеть жилые помещения и энергоблок. И включила противометеоритное поле корабля на релятивистскую мощность. Какое выставляют, когда корабль идёт на субсветовой.

Ну а поле такой мощности оторвало кусок станции. Со всеми потрохами. Куда Саша и пошла со скорчером — меня спасать.

Вместо этого пришлось отпиливать плазменным резаком приклеенных ребят и тащить их к себе. Вкалывать снотворное, паковать в контейнер, а теперь ещё и сам контейнер оборудовать.

Ну а я теперь думаю, на какой орбите их оставить.

День 240

Тааак.

В КОМКОНе, похоже, спохватились и порядок навели. Почтовый ящик Вандерхузе мне больше недоступен. Секретный, где он с Леной переписывался — тоже. Все мои допуски аннулированы. Даже комовский пароль доступа.

А и пёс с ними. Всё, что нужно, у меня уже есть.

Контейнер с Толиком и прочими оставил на старом месте. Ну, где была станция. Сейчас её нет. Я так подумал — нехорошо после себя мусор оставлять. Подцепил обломки полем, разогнался, отпустил. Теперь всё это добро летит точнёхонько по направлению к планете типа Юпитера.

Всё, пора и вправду заканчивать. Хотя уже и охота проходит. Пока во мне сидела та заноза — было желание. А теперь — ну вот просто "надо".

Значит, так. Валентина Малахова, заразившегося "болезнью Званцева", подлечили. Довольно сложным способом: ввели искусственные самомодифицирующиеся иммунные тела. По сути — некий аналог фукамизации. Нормальный возраст вернуть ему так и не смогли. К тому же от "званцевской бомбы" у него в голове остался след: регулярные падения таламической активности. Чтобы этого избежать, ему назначили регулярные психокорректирующие процедуры.

Рассказали ему при этом вот что. Дескать, ужасная экологическая катастрофа на Надежде комплексно повлияла на всех, кто там был. Фукамизированные её пережили лучше, но вообще-то затронуло каждого. Но учёные ищут средство к окончательному исцелению, нужно только потерпеть. И цацку дали, как без этого.

Кстати вот тоже. Саша тут спрашивала, зачем человеку говорить, что не он один пострадал. Это такая психологическая штука, про неё мне Левин рассказывал. Но вообще-то любой администратор, занимающийся такими делами, это знает.

Суть в чём. Обычному человеку в нашем обществе трудно жить без одобрения коллектива. Или хотя бы без чувства, что ты принадлежишь какому-то коллективу. Иначе человек начинает такой коллектив искать.

То есть. Если что-то случилось и по этой причине пострадало несколько человек, то это, конечно, гораздо хуже, чем если пострадал один. Но вот этому самому одному пострадавшему хуже, чем если бы с кем-то случилась та же беда. Потому что во втором случае у него есть чувство, что он не один.

Ну вот хотя бы. Почему из того же лётного никогда не выгоняют скопом? Ну вот, допустим, три курсанта устроили пьянку, их за это исключают. Но никогда чтобы всех сразу. Нет. Сначала исключат одного, через какое-то время рассмотрят дело другого, и только потом третьего. И даже если нужно выгнать много людей — такое бывало — то покидают они училище в разное время. Хотя бы немного разное. Одного утром отправят, другого вечером.

Почему так? А вот по тому же самому. Чтобы курсант прочувствовал, что все — остались, а он один — вон пошёл. Чтобы шёл к космопорту с вещами один. Чтобы ему стало больно, стыдно и грустно. А если он не один пойдёт, а в компании, то по-настоящему грустно, стыдно и больно ему не станет. Они друг друга психологически будут поддерживать. И воспитательный эффект очень сильно снизится.

Вот что-то в этом роде происходит с теми, кто пострадал в одиночку. Люди чувствуют себя без вины виноватыми. Что ж, у всех всё хорошо, а я один вот так попал? Может, я хуже всех? Слабое звено, так сказать? А то бывают мысли и пострашнее: дескать, я один за всех отдуваюсь, а они все мне что? После чего он начинает искать справедливость и довольно быстро попадает в лапы общественности. Которая водружает его на какое-нибудь знамя. И на совершенно ровном месте начинается кипеш.