Факап

О тематике работ. Оказывается, Сноубридж как учёный занимался очень специфической областью — так называемыми высшими эмоциями. Ну то есть сочувствием, состраданием, любовью к ближним и т. п. Причём занимался ими на уровне формирования. То есть — как там в мозгу всё это рождается. В частности, интересовался, можно ли эти прекрасные порывы усилить психокоррекцией. Потом пришёл к выводу, что такие идеи безнравственны, антигуманны и всё такое прочее, о чём написал статью. На которую академик Улитнер и ссылался.

Кстати, мои гениальные догадки — статья написана после гибели Сноубриджа, и академик знал, что она изъята — тоже были мимо. Я–то смотрел дату публикации. И почему–то решил, что текст написан незадолго до неё. Ну да, обычно так оно и бывает. Но статья шла в юбилейный сборник научных трудов к 30-летию кафедры сравнительной меридиевистики истфака КГУ. Статья Улитнера придавала веса и сборнику, и кафедре. Видимо, кто–то очень попросил, чтобы академик дал хоть что–нибудь. А Моисею Львовичу, несмотря на всю его писучесть, не хотелось напрягаться. Поэтому он взял свою старую статью семилетней давности, слегка отредактировал и дополнил, ну и послал в сборник. Ссылки по второму разу не проверял — чего там проверять–то?

Я бы, кстати, до такого объяснения не додумался. Потому что нравы гуманитариев мне не особо известны. Это всё Саша. Она в этих темах  понимает. Когда читала мой текст — взяла и сделала поиск по ключевым словам статьи. И довольно быстро нашла оригинал, совпадающий со вторым вариантом процентов на восемьдесят. С той самой ссылкой. Там, правда, опечатка была. Между инициалами Сноубриджа и фамилией отсутствовал пробел, поэтому глобальный поиск её не выловил. А в новом издании опечатку исправили. Только и всего–то.

Все таинственные недомолвки Бориса тоже объяснялись просто. Он в тот момент вёл расследование как раз по той теме, по которой я его начал теребить. Естественно, он забеспокоился. Даже по начальству доложился. С какими последствиями — я уже говорил.

По поводу «метода Сноубриджа» — речь шла о методе ментоскопического входа в глубинные слои древнего мозга. Отсюда и внимание к входной процедуре. Вопрос интересный, но имеющий узкоспециализированное значение.

А насчёт левинского «я не смог ему помочь, он умирал» — всё так. Левину было ясно, что его друг одержим суицидальным синдромом. Он ведь не просто охотился, а всё время повышал градус экстрима. В частности, ходил в джунгли Яйлы без еды, на стимуляторах. Отчего похудел на пятнадцать килограммов и внешне очень постарел.

Левин уговаривал его не валять дурака и корректироваться. Бестолку.

День 242

Пёс, пёс, пёс!

Нас чуть было не спасли. Помощь была близка как никогда. Ушли в последний момент.

Сижу теперь, коньяком лечу нервишки.

Как дело было.

Мы почти закончили. То есть закончили ещё вчера, но надо же всё проверить. На чём чуть не погорели.

Всё–таки «девятка» — изумительная машина. Игрушечка. Нет, конечно, если со всякими монстрами сравнивать, то ничего особенного. Кораблик среднего класса. Тяга сто пятьдесят мегазенгеров. Максимальная дистанция одной деритринитации — двадцать восемь световых. Оружия нет. Зато управление — чудо какое–то. Этой техникой одним пальцем управлять можно. Осевая характеристика — шесть секунд на градус. Шесть! И маскировка! Корабля вообще не видно. Ни в оптике, ни в тепловизоре, ни в чём вообще. Ну, в радиусе пяти километров масс-сканирование его берёт, и то неуверенно. В общем, пока не столкнёшься — не поймёшь, есть он или нет его.

Сегодня нас только это и выручило.

Я вроде как писал, что мы выбросили в космос контейнер с убойной командой? Ага, писал. Так вот: я сегодня активизировал на нём маячок, который даёт сигнал «SOS». Чтобы убедиться, что всё нормально работает.

И продолжил заниматься делами. Потому что точно знал, что помощь придёт в лучшем случае через сутки. Потому что ближайшее место, откуда она может прийти — это от ремонтной станции раскуроченного энергоблока. Лететь будут на досветовой, ещё искать надо. В общем, возни у них будет достаточно. Так что я со спокойной совестью запустил глобальный тест всех систем.

Вообще–то я и так был уверен, что всё в порядке. Но, учитывая наши планы, лучше убедиться, что всё не просто в порядке, а в ажуре. И все мелкие проблемы решить сразу. А то мало ли.

Проблема в том, что глобальный тест вырубает корабельную автоматику полностью. То есть часа на четыре он превращается в кусок металла, где работают только системы жизнеобеспечения, и то по самому минимуму. Обычно такой тест делают в доке. Или в какой–то спокойной экватории, с уверенностью, что вот прямо сейчас никуда лететь не нужно. Хотя это против правил — инструкция разрешает только вакуумный док использовать. Ну да техники такие техники. Им бы только чего нарушить. Вот помню такой случай возле ЕН 1488… ладно, не буду про тот случай. Дурацкий это был случай. Пёс с ним.

Ну поставил и поставил. А буквально через полчаса — радиовызов с омега-привязкой.