Факел

— Геракл знал, что его отец Зевс хочет, чтобы он использовал свою силу для выполнения всяких трудных задач. И вот, когда он узнал все, чему Хирон мог его обучить, он убил огромного Киферонского льва, который жил в соседнем лесу. Он убил чудовище голыми руками и сделал себе из его шкуры плащ. И вот, накинув этот плащ на плечи, он отправился бродить по свету. Он подошел к перекрестку и не знал, какую дорогу выбрать. А на своем пути он встречал много людей, живших привольной жизнью. И он начал думать, зачем он должен напрягать свои силы, стремясь исправить зло, причиненное другими. Тут он увидел, что к перекрестку по разным дорогам идут две женщины. Одна смеялась и откидывала красивую голову. Ее плащ был пронизан светом, и Гераклу хотелось обнять эту красавицу и крепко поцеловать. «Сверни на мою дорогу, — пела она. — На ней тебя не ждут ни подвиги, ни тяжкие труды. Это дорога безделья, и на ней ты найдешь только покой, лень и отдых. Это дорога счастья, ведущая в страну, где нет сожалений». И Геракл уже почти решил, что пойдет с ней. Но тут приблизилась другая женщина. Глаза ее сверкали. «Человек, наделенный силой и доблестью, — воскликнула она, — должен искать в жизни трудов. Иди по моей дороге! Это нелегкая дорога, доступная лишь сильным. Борьба приносит человеку радость, а успех — счастье. Труд вознаграждается людской хвалой, страдания — улыбкой богов». — «Как тебя зовут?» — спросил Геракл. — «Арете», — ответила она.

Гиппократ посмотрел на мальчика.

— Ты знаешь, какую дорогу выбрал Геракл?

— Да, — ответил Ктесий. — Он пошел с Арете по трудной дороге. Геракл, — продолжал он, — сделал очень много и каждое дело доводил до конца.

Гиппократ кивнул.

— Ты поймешь все это лучше, когда вырастешь. Арете вела всех лучших людей Греции со времен Гомера до наших дней. Она заставляет их стремиться стать первыми в деле, которое они избирают.

Гиппократ встал.

— Ты сказал, что твоя матушка хочет меня видеть?

— Да, — ответил Ктесий, — только я тоже собирался рассказать тебе историю. Или тебе не хочется послушать меня?

— Нет, почему же…

— Ты знаешь, кто такой Посейдон? Он владыка моря.

Гиппократ кивнул.

— Один раз он погнался за очень большим великаном Полибутом и бросил в него свой трезубец. И знаешь, что случилось? В Полибута он не попал, а зато отколол большой кусок земли от Коса, твоего острова. Тогда он схватил этот кусок и швырнул в великана и придавил его. Вот почему маленький остров около Коса всегда дымится.

— Да, — серьезно ответил Гиппократ. — Мы называем этот остров Нисирос.

— А я его видел, — сказал Ктесий. — Мы тогда плыли на корабле на Родос. Великан все еще лежит внизу. Он не может вырваться и только громко рычит. Матушка говорит, что он опрокинет все наши дома, если вырвется.

Помолчав, Ктесий с гордостью добавил:

— А теперь я провожу тебя к матушке.

Гиппократ последовал за ним через маленькую дверь в дом Ктесиарха. Они поднялись по скрипучей лестнице, миновали небольшой коридор и вышли на крытый балкон.

— Наконец-то! — воскликнула мать Ктесия, темноволосая, худенькая женщина с бледным, осунувшимся лицом и темно-карими грустными глазами. Она лежала на постели в дальнем конце веранды. — Я уж думала, вы никогда не придете.

Гиппократ поздоровался с ней и начал объяснять, почему они задержались. Но она не дала ему договорить.

— Да-да. Догадаться нетрудно. Ктесий упросил тебя рассказать ему одну маленькую историю про Геракла, а потом стал требовать еще и еще. Мой сын умеет поставить на своем! Очень жалко, что мужа сейчас здесь нет. Он рассказывал мне про тебя, когда вернулся из Триопиона. Он слышал там твою речь. Но сегодня ему пришлось уехать в Сирну к больному. Я так много о тебе слышала! Может, ты поможешь мне? Видишь ли, у меня паралич.

Она знаком подозвала служанку, и та осторожно откинула мягкое белое покрывало из шерсти ягнят, открыв ноги больной. Гиппократ бросил на нее внимательный взгляд; ее руки, заметил он, двигались совершенно нормально, но ноги были неподвижны. Когда он нагнулся и приподнял одну из них, она забилась в его руке мелкой дрожью, сотрясая деревянную кровать.

— Ты сумеешь меня вылечить? — спросила больная, протягивая к нему исхудалую руку. — Вернувшись из Триопиона, муж говорил, что хочет позвать тебя ко мне. Но Эврифон воспротивился. Из-за этой Фаргелии. Да, я знаю, она умерла. Мне очень жаль ее. Но ты можешь меня вылечить? Мы с Ктесием решили поговорить с тобой немедленно, не дожидаясь возвращения моего мужа.

Она обняла мальчика и притянула его к себе.

Гиппократ, пропуская бороду между большим и указательным пальцами, продолжал смотреть на нее. Упоминания о Фаргелии он словно не расслышал, стараясь сосредоточить все свое внимание на болезни лежавшей перед ним женщины.

— Ты чувствуешь какую-нибудь боль?

— Да. Словно нож вонзается мне в спину и проходит через всю грудь, вот тут.

— И давно?

— Почти год.

Он больше ни о чем не спрашивал, но улыбнулся ей, и она решила, что он уже все понял.

— Я поговорю с твоим мужем. Мы придумаем, как помочь тебе. Но я не обещаю, что сумею вылечить тебя совсем.