Факел свободы

- Кого, черт возьми, волнует, куда он ходит? Мы ни в малейшей степени не заинтересованы в этом парне, Чуанли. Он - плохая новость. Законченный психопат - и у него это хорошо получается. Чем раньше он покинет планету, тем лучше. Мы просто хотим получить хорошую прибыль, избавившись от него, вот и все. Для этого нам не нужно знать ничего, кроме того, что мы уже знаем. Он законный госбезопасник, вот и все, что имеет значение. Достаточно умелый для этого рынка.

Глава 43

Джек МакБрайд сидел в своем уютном офисе, наблюдая за умной стеной напротив своего стола, и волновался.

Стена была настроена на отображение видов с высоты птичьего полета от потолочных датчиков безопасности, разбросанных по всему объекту, за который он нес главную ответственность. С таких ракурсов неосведомленный наблюдатель никогда бы не догадался, что весь Гамма-центр был погребен под более чем пятьюдесятью метрами грунта планеты Меза. На самом деле, он был погребен под фундаментом одной из башен в коммерческой зоне, окаймлявшей окраины Грин Пайнс. Его первоначальная конструкция была в первую очередь тщательно скрыта среди всей остальной деятельности при строительстве Грин Пайнс, и он находился достаточно далеко от жилого района, чтобы у него не было постоянных соседей, которые заметили бы в нем что-то особенное.

Возможно, еще лучше был тот факт, что высившаяся над ним башня была заполнена специализированными магазинами, финансовыми офисами, поставщиками медицинских услуг, а также более чем дюжиной различных правительственных и корпоративных офисов, обеспечивавших достаточное прикрытие для прихода и ухода работающих в Центре семисот с лишним ученых, инженеров, администраторов и людей службы безопасности, ответственных за наблюдение за ними.

Соответствие, однако, давно усвоило, что уровень троглодитов не способствовал получению наилучших результатов от творческих людей. Вот почему подземные палаты Центра могли похвастаться удивительно высокими потолками и большими, просторными помещениями и офисами. Коридоры были шире, чем они должны были быть, с умными стенами, сконфигурированными таким образом, чтобы создавать удивительно убедительные иллюзии открытых лесных полян или - на втором этаже - залитых солнцем сахарно-белых пляжей. Потолки общественных зон были также спроектированы так, чтобы создавать впечатление нахождения людей в них снаружи, но отдельные рабочие места и офисы исследователей сохраняли вид внутренних помещений, поскольку довольно многим людям, казалось, было трудно полностью сосредоточить все свое внимание на работе, когда они были "снаружи".

С другой стороны, решение, как именно настроить рабочую область любой команды, оставалось за членами этой команды, и большинство из них выбрали "окна", чтобы глядеть на декорации, представленные в их общих коридорах. Более чем в половине из них были добавлены большие "световые люки", чьи небесные пейзажи соответствовали очевидному времени дня коридоров, которые, в свою очередь, согласовались с реальным временем суток за пределами Центра.

Результатом была рабочая среда, не создававшая впечатления запертой в бункере (несмотря на то, что это так и было) и одновременно приводившая умственные и физические часы исследователей в соответствие с остальными часами Мезы, когда они, наконец, возвращались домой по окончании рабочего дня.

К сожалению, этого было недостаточно, чтобы все они были сосредоточены и продуктивны, мрачно размышлял МакБрайд и нажал виртуальную клавишу, которая выбрала обзор команды Херландера Симоэнса, вывела ее в центр стены его кабинета и увеличила изображение гиперфизика.

В некотором смысле, Симоэнс действительно выглядел лучше, чем во время своего первого разговора с МакБрайдом, почти шесть стандартных месяцев назад. Сейчас, по крайней мере, он больше следил за собой, и, насколько МакБрайд мог судить, на самом деле и спал больше. Но приступы депрессии все еще присутствовали. Они казались менее частыми, но, по словам его психотерапевта, они были еще глубже и темнее, чем раньше, и сам МакБрайд заметил в течение последних нескольких недель, что эти случайные вспышки ярости Симоэнса - которые никогда не были частью его дружелюбной, спокойной личности до смерти его дочери - становились все более жестокими.

Он еще не подошел - пока - к фактическому рукоприкладству по отношению к своим коллегам, но его красное лицо, злобные вспышки, часто сопровождаемые глубоко личной ненормативной лексикой, полностью оттолкнули их от него. Многие из них были близкими друзьями его и его жены перед смертью Франчески, и некоторые из них, казалось, пытались поддерживать с ним хотя бы какой-то личный контакт, но даже они отступили за защитный барьер формальности. Другие члены его команды, однако, несмотря на любую симпатию, которую они могли бы испытывать, обходили его всякий раз, когда это было как-то возможно.