Факел свободы

Хатчинс и Рада расслабились, и Рада опустил дробовик. Хатчинс никогда не утруждал себя тем, чтобы держать свое оружие наготове. Хотя он и не обладал безграничной верой в доброту душ своих собратьев (поскольку, в конце концов, в его собственной этого качества было очень немного), это была обычная операция. То, что они с Радой делали, по меньшей мере, два десятка раз за четыре года, прошедшие с тех пор, как они прибыли на станцию. Кроме того, орудийная башенка с трехствольником на переборке грузового отсека, управляемым из командного центра работорговцев в башне парка развлечений, по его разумному убеждению, была гораздо более эффективным средством устрашения, чем любое огнестрельное оружие.

- Тогда ладно, - сказал он. - Давайте сделаем перевод.

Он указал большим пальцем на бокс из оружейной стали, прикрепленный к переборке с одной стороны трехствольника, и глава экипажа "Уробороса" кивнула. В такой незаконной сделке, как эта, не могло быть и речи о стандартном электронном переводе средств. Несмотря на всю изобретательность и изощренность нынешнего поколения, практикующего древнее искусство "отмывания денег", обычные денежные переводы оставляли слишком много электронных следов, чтобы кто-либо чувствовал себя комфортно. Кроме того, работорговцы - как контрабандисты и пираты - изначально не были доверчивыми душами.

К счастью, не всегда можно было полагаться на нормальные электронные переводы, даже когда обе стороны, о которых идет речь, были чисты, как свежевыпавший снег. Вот почему физические переводы средств оставались все еще востребованными. Когда женщина-матрос шагнула вперед, Хатчинс набрал комбинацию, чтобы отпереть бокс из оружейной стали, и его крышка плавно скользнула вверх. Внутри было несколько дюжин кредитных чипов, выданных "Банко де Мадрид" со Старой Земли. Каждый из этих чипов представлял собой пластину с молекулярной схемой, внедренной в матрицу из практически неразрушимого пластика.

Эти пластины содержали код подтверждения банка, числовое значение стоимости, и ключ безопасности (безопасность которых, вероятно, была лучше, чем коды центрального компьютерного управления флота Солнечной лиги), и любая попытка изменить значение, запрограммированное в нем при его первоначальной эмиссии, приведет к срабатыванию защитного кода и превратит чип в бесполезный, сплавленный комок. Эти чипы признавались законным платежным средством в любой точке исследованной галактики, и никто не мог отследить, куда они отправились, или - лучше всего с точки зрения работорговцев - через чьи руки они прошли с того дня, как были выпущены "Банко де Мадрид".

Конечно, женщина-матрос на самом деле не потянулась к кредитным чипам. Такие вещи просто не делались. Кроме того, она знала так же хорошо, как и Хатчинс, что если бы она была настолько глупа, чтобы запустить руку в эту коробку, то автоматически опускающаяся крышка отрезала бы ее. Вместо этого она достала небольшой ручной прибор, направила его к чипам и изучила показания. Мгновение она смотрела на него, убедившись, что сумма на дисплее соответствует той, на которую согласилось начальство Хатчинса, затем кивнула.

- Выглядит хорошо, - сказала она и протянула руку.

Хатчинс положил на ее ладонь пульт дистанционного управления для разблокировки магнитного замка. С помощью пульта она открыла бокс на переборке и вынула чип - бокс после этого вновь автоматически закрылся - при этом говоря в свой микрофон. Рада и Хатчинс не могли слышать слов, так как разговор был защищен, но они считали, что она подтверждает кому-то еще на борту "Уробороса", что средства находятся в ее распоряжении. Она прислушалась на мгновение, потом оглянулась через плечо на своих коллег-матросов.

- Хорошо, все чисто. Давайте заставим их двигаться.

- Начиная с двух впереди, - сказал Рада весело, и матрос фыркнула с явным удовольствием.

Рада и Хатчинс ухмыльнулись ей, но, по правде говоря, их настоящее внимание в основном было сосредоточено на двух рабынях для удовольствий. По-своему, деятельность, которой они вскоре займутся с этими рабами, была такой же рутинной, как сама сделка. Но это было намного приятнее, чем остальные их обязанности, и было одним из реальных преимуществ работы работорговцем.

Мужчина-матрос, управлявший двумя рабынями для удовольствий, подтолкнул их вперед своим стрекалом.

- Вот так, ребята. И я могу вам сказать из личного опыта, что они так же хороши, как и выглядят.

Та, что была очень пышногрудой, повернула голову, чтобы посмотреть на него. Хатчинс на мгновение подумал, что она действительно собирается пристально посмотреть на своего дрессировщика, как бы маловероятно это ни было. Рабов для удовольствий приучали к еще большей покорности, чем предназначенных для тяжелого труда.

Но потом он понял, что ее взгляд был просто сосредоточенным, и удивился еще больше. Из-за того то же самого обучения рабы для удовольствий проводили большую часть своей жизни в каком-то ментальном тумане.