Факел

А Дафна давно уже скрылась в своей комнате. Она еще не встречала таких женщин, как Олимпия, и не всегда понимала ее намеки, но тем не менее испытывала к ней необъяснимое отвращение. Убежала она, повинуясь безотчетному порыву, и теперь уже почти раскаивалась в своем поступке. Ведь ради отца она решила подружиться с Олимпией, если это ей удастся.

В конце концов Дафна вышла на галерею. Пенелопа у себя в комнате пела, аккомпанируя себе на лире. Дафна зашла к ней, и они проболтали до обеда.

За обедом Олимпия была очень ласкова и любезна. Клеомед и Буто, сказала она, вечером собираются вернуться в Триопион. Она пришлет за Дафной служанку, когда Клеомед придет прощаться.

— Клеомед, — добавила она, — сейчас в конюшне. Он очень скучал без лошадей и, возможно, прокатится в колеснице, чтобы поразмять их.

«Да умеет ли Олимпия говорить о чем-нибудь, кроме своего сына?» — подумала Дафна.

Когда Дафна вернулась в свою комнату, там ее ждал старый раб Эврифона Ксанфий. Он спросил, не нужно ли ей чего-нибудь.

— Ах, Ксанфий, я так рада, что ты пришел! Мне тут очень одиноко.

Уходя, он погладил ее по руке.

— Ничего, я ведь рядом.

Дафна поправила прическу, а потом принялась чинить порвавшуюся одежду. Вдруг в комнату вновь вошел Ксанфий. Лицо его было встревожено, и он сказал вполголоса:

— Клеомед только что вернулся из конюшни и кончил мыться. Он сейчас со своей матерью и с Буто. Я слышал, как она говорила, что скоро пошлет за тобой.

— Ксанфий, — сказала Дафна со вздохом, — помнишь, как я, когда была маленькой, прибегала к тебе со всеми моими бедами? А после смерти матушки ты был мне настоящей опорой.

Старик улыбнулся.

— Ксанфий, как мне будет здесь житься, если я выйду за Клеомеда?

— Не знаю, Дафна, — покачал головой старик. — Любовь, когда она приходит, помогает со многим мириться. Но… я могу только рассказать тебе, что я вижу и слышу. Сейчас я услышал разговор Буто с матерью Клеомеда. Он сердился, а Олимпия старалась его успокоить. По-моему, она чего-то боялась. Буто сказал… только я, наверное, ослышался…

— Так что же он сказал? — спросила Дафна. — Что тебе послышалось?

— Я был далеко и не хотел подслушивать. Но он, кажется, воскликнул: «Клеомед — дурак! Надо покрепче обнять девушку, и она твоя. Разве не так я получил тебя?» И он засмеялся.

Дафна посмотрела на Ксанфия.

— Да, ты был далеко и, наверное, ошибся.

— Возможно, — согласился Ксанфий. — Тут к ним подошел Клеомед. Он как будто сердился на мать. Тогда она сказала, что сейчас пошлет за тобой, и я побежал предупредить тебя.

На галерее послышались шаги, и за дверным занавесом раздался голос Олимпии, спрашивавшей, можно ли ей войти. Дафна отдернула занавес, и Олимпия вошла, улыбаясь им обоим. Затем она поцеловала Дафну.

— Я только что видела твоего раба на террасе. Для своего возраста он быстр на ногу. А теперь, дорогая Дафна, пойдем вниз. Клеомед ждет тебя. Ему так грустно оттого, что он должен сегодня уехать! Мы ведь все тебя горячо полюбили.

На террасе Олимпия оставила молодых людей «нежно попрощаться», как она выразилась. Они спустились в сад, а потом вошли в кипарисовую рощу, но Дафна вскоре остановилась— темный лес вдруг показался ей страшным.

— Если я не вернусь в Триопион сегодня, — объяснил Клеомед, — главный судья не допустит меня к состязаниям. Я говорил с ним перед отъездом. «Отпускаю тебя на два дня, — сказал он. — Но упражняйся хорошенько. Ты должен посвятить Аполлону всю силу, быстроту и старание, на которые только способен».

Клеомед ухмыльнулся, как маленький мальчик. Его обнаженное по пояс юное бронзовое тело было великолепно, под кожей мягко перекатывались могучие мышцы. Красота Дафны и мысль о том, что они наконец-то остались одни, заставили его на мгновение умолкнуть.

Дафна плотнее закуталась в плащ.

— У тебя сильные соперники?

Клеомед рассмеялся.

— Сильные? В Триопион уже много лет не съезжались такие бойцы. В состязании участвует Пейсирод, внук Диагора Родосского. Он получил венок победителя юношей на последних Олимпийских играх, и теперь его допустили к нашим состязаниям, к состязаниям мужчин. У него длинные руки, и он очень быстр. Он пошел в своего деда, Диагора, да и все его дяди были победителями на Олимпийских играх. Знаешь, его мать — дочь Диагора. Она сама с ним занимается — вот это женщина так женщина! — Клеомед закинул голову и громко расхохотался, разбудив лесное эхо. Когда он совладал со своим весельем, то продолжал: — Рассказывают, что какой-то молодчик вздумал приставать к ней — ну, ты понимаешь? Так она ударила его один раз — всего один раз! И он больше не встал.

И, вновь засмеявшись, Клеомед начал мягко пританцовывать, нанося удары невидимому противнику. Дафна смотрела на него с удивлением. Она впервые видела его таким оживленным. Быть может, подумала она, он все-таки пробуждается — на свой особый лад? Вдруг он остановился прямо перед ней.

— Почему ты убежала от меня в Книде, когда я хотел тебя поцеловать? И вчера тоже. Почему?

— Так получилось. Это было слишком неожиданно.

Он сделал еще шаг к ней.