Фактор беспокойства

Подполковник согласно кивает, а вот мне вдруг что-то поплохело. Это куда я сейчас опять вляпался? Мне что, мало Коминтерна? Не хватало ещё засветиться рядом с белогвардейцами, хоть и бывшими! Наверняка все они члены РОВСа. И куда потом тикать буду? Чёрт! Как из всего этого выпутываться стану? Генерал отдаёт распоряжение своему капитану из свиты:

— Андрей Фёдорович, распорядитесь чтоб героям выдали чистое исподнее и по одному ведру воды для помывки. А то они упрели как наши вьючные мулы. Пусть приведут себя в надлежащий порядок и отдохнут. Так же потрудитесь узнать, и доложите мне точные цифры потерь от этого налёта. — вздохнув добавляет:

— Мы просчитались, утром была не разведка, а рекогносцировка. Видимо враг узнал о нашей передислокации заранее и успел подготовиться, а сегодня утром лишь уточнил расположение наших войск и артиллерии. Германская разведка тоже не лаптем щи хлебает, что она и продемонстрировала в очередной раз. Если бы не своевременное появление наших героев, последствия налёта были бы для нас более серьёзными, если не откровенно катастрофическими.

Генерал уходит в штабную палатку, а мы с Порфёненко раздевшись по пояс с удовольствием плещемся, смывая с себя «трудовой пот» и переодевшись в чистое присаживаемся обсохнуть на лавочку вблизи «походной канцелярии» в ожидании обеда, которым нас также пообещали вскорости накормить. От безмятежного отдыха нас отвлекает грузовичок, остановившийся возле штабной палатки. Из кузова на землю солдаты сталкивают троих пленных в форме боливийской армии, и мы подходим поближе, чтоб взглянуть на наших недавних противников. Из палатки выходит генерал и его свита.

— Но почему их только трое? Я сам лично насчитал не менее десяти куполов! Их что, не нашли? Упустили? Как такое могло произойти? — в голосе генерала слышно недоумение вперемежку с неудовольствием.

— Никак нет Ваше превосходительство! Нашли всех, но живыми в плен удалось взять только этих троих. Остальным не повезло, их поймали наши Гуарани и в отместку за своих погибших соплеменников умучили до смерти. Дикари! Что с них взять? — артиллерист в звании старшего лейтенанта видимо и занимавшийся поисками парашютистов виновато разводит руками.

— Иван Константинович! Потрудитесь впредь отзываться о наших… соратниках, в более приемлемом тоне. Всё-таки они наши союзники! — сделав внушение подчинённому генерал подходит ближе и с интересом разглядывает пленников.

А что их разглядывать? Морды разукрашены ссадинами и синяками, взгляды как у побитых собак и устремлены в землю. Двое стоят только в бриджах, босиком и в нательных рубахах, видимо всю остальную амуницию уже «экспроприировали победители». И только у третьего форма в наличии, но сильно помята и изгваздана, как и лицо, на котором живого места не осталось. Даже реглан не смогли отобрать у этого наглеца.

Ишь ты! Стоит как фон-барон. Руки по швам, но смотрит куда-то за горизонт и челюсть свою нахально вперёд выпятил, мол ему всё нипочём и плевать он на нас хотел… Ну, гад! Не выдержав, подскакиваю к наглецу и отвешиваю смачный подзатыльник, от чего тот покачнувшись непроизвольно делает шаг вперёд.

— Господин Лапин! Что Вы себе позволяете? Это военнопленный и он требует соответствующего обращения. Немедленно от него отойдите! — грозный генеральский рык звучит несколько растерянно, Николай Францевич видимо не ожидал от меня подобной выходки. Но мой ответ приводит генерала Эрна в ещё большее замешательство.

— Имею полное право, это мой пленник! — значит мне не показалось. И правильно поступил, что не стал добивать «подранка» хотя и мог, но «отвлёкся» на истребителей. Хватаю пилота за отвороты реглана и трясу как тряпочную куклу.

— Альберт! Скотина! Ты что тут делаешь? Я же тебя предупреждал, чтоб ты не вставал у меня на пути! А если бы я тебя убил? Сволочь ты! Гад! — бросаю трясти «куклу» и даже зачем-то поправляю помятые отвороты реглана. — Но как же так? Тебя здесь быть не должно, это не твоя война!

Мой друг разлепляет опухшие губы и пытается улыбнуться:

— Мишель, я тоже рад тебя видеть и благодарен за то, что не стал меня добивать. Как глупо всё получилось! Если бы знал, что ты воюешь на стороне парагвайцев, я бы никогда не завербовался в военно-воздушный флот Боливии. — Альберт отводит взгляд и шмыгает разбитым носом.

— Господин Лапин! Потрудитесь объяснить, что здесь происходит? Вы знакомы с пленником? — генерал Эрн явно заинтересован, подходит ближе и нас обступает небольшая толпа офицеров штаба. Поворачиваюсь лицом к генералу и докладываю:

— Так точно, Ваше превосходительство. Я знаком с этим молодым человеком. Более того, это я научил его летать!

— Видимо плохо научили или Ваш ученик оказался нерадивым слушателем, раз был сбит? — в голосе генерала слышна лёгкая насмешка.