Фактор беспокойства

— И ещё один момент, Хуан Доминго Перон явный антисемит, это тоже стоит учитывать при подборе кандидатур «советников». Он социалист, но троцкистов на дух не переносит именно из-за их лидера и его явного пренебрежения к ценности простой человеческой жизни.

— Перон с большим интересом следит за действиями русских офицеров-эмигрантов возглавляющих Парагвайскую армию в Чакском конфликте и полагаю, что он не откажется от помощи именно русского военного специалиста или советника.

— А вот кто это будет, советский военный специалист, или один из сегодняшних белогвардейских руководителей парагвайской армии, во многом будет зависеть от позиции Советского Союза.

— Но это решать тоже не мне. — с удовольствием любуюсь на скривившееся лицо Толоконского, услышавшего о «белоэмигрантах» и антисемитизме аргентинского лидера. «Не всё коту масленица!» ©

— В Мехико, во время замены двигателя в ремонтной мастерской авиашколы заметил, что все пилоты авиашколы говорят на немецком языке. Это бы не вызвало моего удивления, если бы не одно «но». У всех инструкторов авиашколы явная армейская выправка и курсанты школы живут в казарме возле лётного поля, а не квартируют на съёмном жилье в городе.

— К тому же у них армейский распорядок дня, что очень странно для обычных пилотов гражданских самолётов. Считаю, что это тайная школа подготовки немецких военных лётчиков.

— И последнее. При возвращении я придерживался ориентира на Панамериканскую дорогу. В районе городка Наска мною на горном плато были обнаружены загадочные фигуры и знаки, видимые только с воздуха. Специально сделал несколько кругов со снижением и убедился, что с земли они неразличимы.

— Такие же фигуры обнаружены при подлёте к столице Перу. Считаю, что этот феномен заслуживает самого тщательного изучения, так как он в корне противоречит тем сведениям, что мы имеем об индейцах. Возможно, что их предки обладали навыками воздухоплавания. Здесь нужна серьёзная научная экспедиция. Вот теперь у меня всё! Если что и забыл, то это уже несущественные детали.

Ох! Что тут опять началось… Вновь полетели «уточняющие» вопросы, и пришлось отвечать по второму, а то и по третьему кругу. Не знаю, чего они от меня хотели добиться, но утомили своей подозрительностью до крайности. Чуть не взбеленился как медведь, которым собралась пообедать волчья стая. Хрен вам всем, подавитесь!

Но упрёки в мой адрес звучали серьёзные и будь развитие сложившейся ситуации немного иной, наверняка обвинили бы во всех смертных грехах и отправили домой. А там… там многое зависело бы от ситуации. Но и того, что мне «предъявили», при желании может хватить на очень серьёзную статью из УК СССР. Я видите ли, чуть не сорвал им «тщательно спланированную операцию».

Вызвав преждевременное неподготовленное выступление «народных масс» своим непродуманным и главное ни с кем несогласованным выступлением по радио, чем едва не нанёс «непоправимый вред всему мировому рабочему движению». Да грош цена всей этой вашей «тщательно разработанной операции» если одна непредсказуемая блондинка всего одной песней похерила все ваши планы и сделала больше, чем вся ваша команда «напланировала» за год!

Ну да, я и сейчас не понимаю, какой вред мог бы нанести «мировому рабочему движению» своей «необдуманной выходкой». Кстати, а правда, какой? Вот что-то не припоминаю в своём прошлом подобных событий. Значит все «планы» так и остались только на бумаге? Етить колотить, и вы мне ещё указывать будете?

Смотрю на часы и непроизвольно зеваю. Пять часов утра! Уже больше суток на ногах, а сегодня мне ещё предстоит первая встреча с оркестром и труппой. Но даже рад, что всё получилось именно так. Если бы пришёл в консульство с утра, как и планировал, то проторчал бы здесь до самого вечера и сорвал бы первую репетицию с оркестром.

Но видимо мои «дознаватели» тоже утомились и наконец-то с миром отпускают меня восвояси. Передаю Толоконскому «квитанции» о которых все как-то благополучно забыли и убываю в гостиницу. Всё! Теперь надо отдохнуть и поспать хотя бы часов шесть. Надеюсь Маркус Мейер объяснит Шуберту мою ситуацию и тот не станет ломиться ко мне в номер и «домогаться моего тела» с самого ранья, а даст время отдохнуть хотя бы до полудня.

* * *

— Умаялся, Михаил Абрамович? — в голосе Толоконского слышится и усмешка, и сочувствие. — Как отдохнёте, перепишите всё набело и один экземпляр передадите мне. Ещё один зашифруете и пусть пока хранится в сейфе шифровального отдела. Эту информацию требуется тщательно проанализировать и вместе с нашими предложениями срочно передать в Советский Союз с первой же курьерской отправкой дипломатической почты. Вы свободны! — дождавшись выхода из кабинета своего помощника оглядывает своих вице-консулов: