Фактор беспокойства

В моих «прошлых» воспоминаниях Бронкс — депрессивная окраина Нью-Йорка. Газеты и телевидение моего времени твердили что это район трущоб, разгула бандитизма и рассадник наркомании, с которыми власти «Большого яблока» никак не могут справится и давно махнули на него рукой. Но сегодня этот единственный континентальный район островного Нью-Йорка — развитой и процветающий промышленный округ, хотя и криминалитет, и наркоторговля никуда не делись, а точнее, только-только начали приобретать те характерные черты, что в будущем будут присущи «организованной преступности». Этому в немалой степени поспособствовало введение в стране «сухого закона» и как следствие — повсеместно вспыхнувший бум «бутлегерства». Потребовавший от «предприимчивых людей» Нью-Йорка «кооперации» с отдельными нечистоплотными представителями полиции и «координации» всех ранее разрозненных городских банд. Отсюда видимо и берут свои истоки продажность и коррупция, в моём времени поразившие все слои американского чиновничества. И «на переднем крае» в борьбе с этим злом стоит вот этот маленький человечек, гостем которого сегодня являюсь.

«Обзорной экскурсии» по квартире Мэра мне не устраивали, но шикарная ванная комната, где под одобрительным взглядом «мамы Цветочка» я помыл руки и наше продолжительное чаепитие в просторной столовой, и уютная гостиная комната куда мы затем перешли, наводят на мысль что иметь такую квартиру, это довольно хлопотное дело. Но ведь как минимум должны быть ещё две спальные комнаты, рабочий кабинет и большая библиотека, без которой в виду отсутствия интернета, сегодня такому занятому человеку просто не обойтись. Да и комната для прислуги тоже должна быть. Ла Гуардия вдовец и полностью поглощён делами города, но за его престарелой матушкой в отсутствии сына кто-то же должен присматривать и ухаживать?

Наше знакомство и дальнейший разговор шёл на идиш. Моя наивная попытка «блеснуть» знанием итальянского языка с треском провалилась. Оказывается, у меня совершенно ужасный акцент и, если Ла Гуардия только молча улыбался, слушая мои неуклюжие потуги, то «тётушка Ирен» через пару минут этого детского лепета жалостливо на меня взглянув, припечатала:

— Деточка, плакать, смеяться и нормально разговаривать лучше всего на родном языке. Не мучай себя и нас, говори на том языке, на котором твоя мать пела тебе колыбельные песни. Мой мальчик тоже знает восемь языков и ещё на четырёх может сносно ругаться, но лучше всего это у него получается на идиш. Хоть он сам и считает себя итальянцем, но я его Мама и лучше него знаю, кто он есть на самом деле.

Блин! А вот Анатра даже ни разу не намекнул, что мне лучше бы на итальянском языке только скромно «помалкивать в тряпочку», а я-то считал себя полиглотом! Оказывается, это «Цветочек» у нас полиглот, а я всего лишь «мимо проходил». Досадно и неудобно, «довыпендривался» называется. Но дальше разговор пошёл «на родном» и если при этом испытывал затруднение с ответом, то и английский язык в этой семье тоже все без переводчика понимают. После часового «чаепития» с вареньем и бубликами, где мне пришлось пересказывать заинтересованным слушателям краткую историю своего «детства и отрочества» вплоть до приезда в Нью-Йорк, мы переходим в шикарную гостиную. Энрико с видимым удовольствием демонстрирует фортепиано и гордо сообщает, что в Бронксе более шестидесяти фабрик, изготавливающих только рояли и пианино, не считая множества других небольших мастерских, занятых производством остальной «музыкальной мелочёвки». Бронкс — «музыкальная столица» Нью-Йорка, если такой термин подходит этому округу.

С удивлением узнаю, что и сам Мэр неплохо играет на этом инструменте. В детстве он обучался игре на виолончели, а пианино освоил уже самостоятельно в юношеском возрасте. Оказывается, его отец служил капельмейстером в военном оркестре пока не отравился некачественным мясом, купленным за «небольшую мзду» полковым интендантом у недобросовестного поставщика. Отец умер и с тех самых пор Ла Гуардия стал непримиримым борцом с коррупционерами всех мастей, какие бы должности они не занимали. Первым деянием «Цветочка» на посту Мэра Нью-Йорка стало скандальное увольнение «по служебному несоответствию» и судебное преследование ряда высокопоставленных сотрудников городской мэрии уличённых во взятках и протекционизме. Это не принесло ему любви от коррумпированных чиновников, но в лице простых горожан «Большого яблока» Ла Гуардия получил просто колоссальную поддержку и всеобщее обожание.