Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю

Будучи министром по делам колоний, он заявил в 1921 г., что в Британской империи «не должно быть барьеров, основанных на расе, цвете кожи или вере, которые могли бы воспрепятствовать какому-либо человеку достичь любого заслуживаемого им положения в обществе». Также надлежит сказать, что его взгляды на расовые различия – хотя и подвергаемые широкой критике – никоим образом не были исключительны для человека, родившегося в 1874 г., и многие другие, сознательно или неосознанно, придерживались подобных взглядов.

Порою он получал удовольствие от высмеивания лицемерия своих оппонентов. В середине войны Рузвельт попытался раззадорить Черчилля, усадив за ланчем в Белом доме рядом с миссис Огден Рид, издательницей и ярой поборницей независимости Индии.

Эта женщина, как и следовало ожидать, спросила его: «Что вы собираетесь предпринять в отношении несчастных индийцев?»

Черчилль ответил: «Прежде чем перейти к обсуждению, давайте проясним одну вещь. Мы говорим об индийцах с коричневой кожей, размножившихся непомерно при благожелательном британском правлении? Или же мы говорим о краснокожих индейцах[94] в Америке, которые, как я понимаю, почти вымерли?»

Мне думается, Черчилль один, миссис Огден Рид ноль.

Те, кто продолжают порицать его за устаревшие взгляды по расовым проблемам, могли бы вспомнить, что в США до конца 60-х гг. существовала система активной расовой сегрегации, а подобное никогда бы не потерпели в Британии.

Да, правда и то, что он говорил кое-какие вещи о евгенике, которые в наши дни звучат очень зловеще, а также о необходимости подвергать слабоумных стерилизации. Будучи молодым министром, он написал в 1910 г. Асквиту предупреждение, что «неестественный и все ускоряющийся рост классов слабоумных и душевнобольных, сочетаемый с неизменными ограничениями у пород бережливых, энергичных и более совершенных, представляет национальную и расовую угрозу, которую невозможно преувеличить».

Опять-таки он ни в коем случае не был одинок: законы о сегрегации «дебилов» принимались в парламенте подавляющим большинством голосов. В тот век люди сами были слабоумными в отношении слабоумия, и у них было очень плохое понимание психологии и генетики.

Вы можете ощутить особенность контекста, если я замечу, что в 1927 г. великий американский юрист Оливер Уэнделл Холмс написал решение суда, поддерживающее стерилизацию женщины по имени Кэрри Бак, которая была признана слабоумной вместе с матерью и дочерью. «Трех поколений идиотов достаточно», – заявил Холмс. Между 1907 и 1981 гг. в США были насильственно стерилизованы 65 000 человек.

Черчилль на самом деле говорил схожие вещи за десять-двадцать лет до того, но, к счастью, он никогда не применял эти дурацкие идеи на практике.

Снова верно, что по нынешним стандартам его можно заклеймить как шовинистическую свинью мужского пола – по крайней мере в идеологическом плане. В том не может быть сомнений.

Нэнси Астор, первая женщина, ставшая депутатом палаты общин, спросила его в 1919 г., отчего он был так холоден по отношению к ней. Черчилль дал психологически насыщенный ответ: «Я чувствую, что вы вошли в мою ванную, а у меня только губка для самозащиты». Так говорит питомец английской частной школы для мальчиков.

В марте 1944 г. был по-настоящему ужасный момент, когда в палате общин обсуждался предложенный Батлером закон об образовании и Тельма Казалет-Кеир, депутат от Консервативной партии, добилась успеха в продвижении поправки, призывающей к равной оплате труда женщин-учителей. Черчилль решил воспользоваться этим поводом для унижения своих критиков-заднескамеечников. Он превратил вопрос в вотум доверия – а за его отставку решились бы проголосовать немногие – и вынудил парламентариев отвергнуть поправку о равной оплате женского труда 425 голосами против 23.

В то время его обоснованно пригвоздили к позорному столбу, тем не менее никто не может обвинить Черчилля в женоненавистничестве – он любил умных женщин (Памелу, Виолетту) и в конце концов пересмотрел свои взгляды. Он искупил свою вину в начале 1955 г., когда одной из его последних парламентских мер стала равная оплата труда для женщин, занятых в образовании, на государственной службе и в местном самоуправлении. Он обратился к Джоку Колвиллу с предложением, чтобы женщины могли поступать в колледж Черчилля в Кембридже на общих основаниях: «Когда я думаю, что женщины сделали во время войны, то наполняюсь уверенностью, что они заслужили равноправие» (колледж все же начал принимать женщин в 1972 г.).