Фактор кролика

Парк приключений приносил неплохую прибыль. Разумеется, в отличие от банка — пока что. Со дня выдачи первого кредита продажа билетов выросла почти на 20 процентов. Многообещающий показатель. Я смогу заплатить зарплату сотрудникам, налоги и погасить часть долгов компании. Если эта тенденция сохранится, а банк постепенно — сначала в минимальном объеме, а затем с экспоненциальным ростом — станет прибыльным предприятием, то я начну разбираться с неофициальными долгами Юхани. А вот чего я сделать не мог, так это найти дополнительные пятьдесят тысяч евро для Игуаны.

И это была только часть проблемы. Пожалуй, я даже в мыслях ни на секунду не допускал, что заплачу ему хоть цент. Нет уж. Я принял решение в тот момент, когда он сунул себе в карман мой проездной. Я понимал, что такое решение могло прийти и гораздо раньше, но проездной стал последней каплей. Даже если не брать в расчет требование пятидесяти тысяч евро — так не поступают. Нельзя ездить по чужому проездному. Я просмотрел два банковских счета. Я ничего не подделывал, но экстраполировал данные одного на другой с тем, чтобы со временем оба счета слились в один. Эта операция требует пристального внимания к деталям. Я так погрузился в вычисления, что не сразу сообразил, что сам просил Лауру зайти ко мне, и вспомнил об этом, только когда она очутилась прямо перед моим столом. Свои буйные кудри она собрала в пучок, а очки подняла на лоб. Я впервые увидел все ее лицо целиком. Никогда его таким не видел. Я не мог бы сказать, что конкретно меня в нем поразило, а времени на раздумья не было — она о чем-то меня спросила. Точнее говоря, повторила мои собственные слова, сказанные ранее, и попросила следовать за ней.

Первый мурал был почти готов. Лаура провела все выходные, расписывая стену. Она начала с фрагмента холла, наименее заметного посетителям. Вполне логично. Я на ее месте поступил бы точно так же. Этим же объяснялось, почему я не заметил этой росписи сегодня утром, когда приехал на работу или когда, покинув аппаратную Эсы, шел к себе в кабинет. При мысли об Эсе я с надеждой подумал: хорошо бы, чтобы тропические ароматы аппаратной не впитались в мою одежду. Я едва сдерживался, чтобы не понюхать свой рукав. Вместо этого я слушал Лауру.

— Я сделала, как ты посоветовал. Начала с самой легкой части — с того, что лучше всего себе представляла. По-моему, получилось неплохо. Теперь…

Я смотрел на Лауру и видел ее профиль. Одновременно я видел то, о существовании чего раньше только догадывался. В ее лице была твердость. Я не имею в виду, что оно было угловатым, или резким, или жестким. Возможно, впечатление, которое производило это лицо, описывалось словом «опыт», подразумевая знания и навыки, которые его обладательница не желала публично демонстрировать. То, что обычно скрывали и смягчали ее очки и копна непослушных волос.

— Вот, — сказала она, поворачивая направо от тира Яростная рогатка.

Моим глазам предстала стена.

У меня перехватило дыхание. Вид стены проник внутрь меня, ухнув куда-то между сердцем и желудком. Узоры, постоянно меняя форму, переплетались в причудливом водовороте. Изображения появлялись, чтобы тут же исчезнуть и создать новые. Я чувствовал, что обратился в соляной столб.

— Франкенталер, — объяснила Лаура. — Разумеется, это адаптация. Моя версия. Моя интерпретация. Я бы сказала, граффити-версия.

Я смотрел на стену и не мог вымолвить ни слова. Мной владели непонятные чувства. Я вообще перестал что-либо понимать. Прошло несколько секунд. Я заметил, что все это время молчал. Я реагировал на творение Лауры всем своим телом и ничего не мог с собой поделать. Фреска как будто обволакивала мне ноги, хотя я точно знал, что с точки зрения логики это невозможно.

— Франкенталер или нет, — сказал я, — но это лучшее, что я видел в своей жизни.

Я говорил чистую правду.

Я повернулся к Лауре. Она распустила пучок на затылке, позволив волосам рассыпаться по плечам, и приобрела более знакомый вид. Но я не забыл про твердость ее лица и уже знал, что она существует. Хотя больше я об этом не думал. Меня охватило непреодолимое желание обнять Лауру и прижать ее к себе, но я решил, что это неуместно. Потом что-то произошло. Возможно, я, сам того не желая, сделал шаг ей навстречу, потому что секундой позже Лаура протянула руки и обвилась вокруг меня.

— Спасибо, — сказала она.

— Франкенталер или нет, — повторил я.

Лаура Хеланто обнимала меня; я стоял и смотрел на фреску, испытывая чувства, каких раньше никогда не испытывал. Я — это я. Мысли сплетались с чувствами, чувства — с мыслями; они сливались в одно, пронзая мой разум с такой капитальной глубиной, что их хватило бы для фундамента целого небоскреба или основания нового континента. Лаура отступила на шаг назад. Я все еще ощущал тепло ее руки и касание ее волос у себя на щеке. Я не знал, что произошло, но точно знал: что-то произошло.

— Значит, тебе нравится? — спросила она.

— Я в восторге.

18