Фактор Одиночества

Противник, со сверкающим ножом в правой руке и свисающей с левой, словно у гладиатора, крепкой охотничьей сетью, едва успел обернуться, как Лютый, демонстрируя способности Снежного Леопарда, перепрыгнул через его голову прямо к горящему очагу.

Почти одновременно с прыжком, следом за котенком полетела сеть. Не найдя жертвы, сухопутный невод, словно тряпка, остался лежать на грязном полу. Лютик, презрительно хмыкнув себе в усы, и даже, как показалось многим, иронично приподняв одну бровь, смотрел на своего соперника уже со стойки бара.

На левой руке Зверя, теперь не скрываемые тенётами, красовались латные сегментные наручи и шипастая металлическая перчатка. Он был озадачен и явно нервничал. В желтом уютном свете старых лампочек все происходящее выглядело безобидной игрой, если бы не удручающие безысходностью голые стены старого вокзала.

 

«Откуда здесь электричество? ‒ думало Второе Я.

Оно просто есть. Как эти вечные лампочки, например, ‒ еще больше запутала себя Танька.

Как так? ‒ глядя на источники света, не поняла саму себя.

Ну, так эта игровая фантазия придумана, что непонятно? Лучше скажи, чего Лютый тянет? Я спать хочу, ‒ заразительно зевнула в ответ.

Он играется! Маленький еще. Давай прикажем заканчивать?

Он и так нас понял. Меня, в смысле. Тьфу, ты! Я с тобой с ума сойду.

Ой, ой, ой! Сколько оптимизма! ‒ гордо вскинула подбородок Альтер Эго.»

 

В следующем прыжке ирбис рассек жертве кожу на ноге. Все, что успел сделать Зверь ‒ повернуться в сторону Лютого и скривиться от боли. Его бесполезные взмахи ножом в пустоте выглядели комично. Очень быстро шум и разговоры вокруг стихли. Зрители поздно поняли, что веселье каждая сторона понимает по-разному.

Тишь был настолько предусмотрителен, что сделал ставку на Лютого и теперь почувствовал, что в любом случае он не останется в проигрыше. Кроме нескольких чейсеров, на маленького защитника поставил и Дед, и поначалу это была всего лишь моральная поддержка для Таньки…

Очередной прыжок пушистого оставил Зверя без ножа: разорванная когтями правая рука больше не слушалась.

 

 

Часть 15

 

‒ Есть желающие пересмотреть условия поединка? ‒ поинтересовалась Танька, погладив усевшегося рядом Лютика. В глухой тишине раздавался только скрип зубов Зверя, из-за шока не чувствовавшего пока всей боли.

‒ Останови своего мутанта… ‒ несмело попросил чей-то голос.

‒ Лютый не мутант, и он мой друг, ‒ оповестила всех. ‒ Так что? Победа засчитана или добить?

‒ Согласно правилам, в лагере запрещены убийства, ‒ нехотя произнес Старый. ‒ Победа засчитана Лютому. Есть возражения?

‒ А она? ‒ прозвучало от зрителей насторожено. ‒ Ей так и сойдет мочилово проводника?

‒ Проводника, насколько я помню, схомячили его же лошади и не в этих стенах, ‒ рассудил Дед.

‒ Крэйза отпустила мутантов, оставила нас без проводника. Её кот покалечил Зверя…

‒ И док при ней пропал. Ты уж по справедливости давай, Старый, ‒ добавил другой чейсер.

‒ Что скажешь? ‒ обернулся к Таньке добрый бармен.

‒ Как говорят у нас в Припяти, ‒ Тишь опять возник за спиной неожиданно, ‒ мало есть человечину, чтобы оставаться человеком. Хотя не факт, ‒ задумчиво приподнял одну бровь. ‒ Короче, проводник не нашего круга был, так что получил свое. А она, ‒ встал рядом с Танькой, ‒ теперь мой ученик. И все претензии ‒ ко мне, ‒ несмотря на вполне домашний вид, поглядывали в его сторону с опаской.

***

Подвальная мастерская у Тиша была уютная и просторная одновременно. В одной-единственной большой комнате он умудрялся и зарабатывать любимым делом, переделывая и изготавливая оружие, и стряпать еду, и выращивать кривенький кактус, и…

‒ Ой, ёжики! ‒ обрадовалась Танька, впервые переступив порог его огнестрельного ателье. Она бросила у входа скомканный спальник и рюкзак, который волокла за собой по полу, и, едва не выпрыгнув из своих розовых тапочек, метнулась к огороженному картоном уголку на одной из многочисленных полок.

На стеллаже, среди разнокалиберного металла, ютилось маленькое семейство оранжевых длиннохвостых ежиков. Частое сопение их любопытных белых носиков показывало, что колючие вполне освоились в гостях и жаждут новых ощущений.

‒ Да вот, подобрал, когда они дружно к кому-то на завтрак перлись, ‒ смутился Тишь. ‒ Скоро выпущу, только откормлю немного. На здешних мышей им сложно охотиться, те и кота сожрут. А змеи у нас с такой чешуей… ‒ махнул в отчаянии рукой. ‒ В общем, оголодали малость иголки. Ты, давай, размещайся вон там, в уголке, ‒ указал на большой, накрытый чистым матрасом, ящик. ‒ И пойдем к аборигенам, иначе плохое подумают.

‒ Чего это? ‒ переспросила гладившая ежиков Танька. ‒ Я могу и в общей спальне остаться…

‒ Казарме. Там ‒ казарма. Не пойдет, тебе жизни спокойной не будет, ‒ покачал головой в ответ. ‒ Так что здесь вписывайся, если не брезгуешь.

‒ А ты где будешь? ‒ спросила, водружая на ложе свои пожитки.

‒ Я на полу сплю, так удобнее.

***

Зверя пришлось спасать. Повязки ему наложили плохо, и от потери крови он с каждой секундой бледнел все сильнее.