Фактор Одиночества

‒ Класс! ‒ Танька ухватила бесполезный автомат за ствол и со всей дури огрела им выступающий угол ближайшего проема в стене. От такой нежности, отбросив все ненужные больше детали, оружие сложилось пополам. ‒ Я сейчас ему шкурку принесу. Лют, за рюкзачком присмотри…

***

Танюша изо всех сил старалась быть правдивой и не обманывать по пустякам. Кожу с проводника, висящего на ветке ближайшего к зданию вокзала дерева, она снимала прямо у него на глазах. Нацепленных на соседний сук.

 

«А вот сам виноват! Чего они у него из глазниц вылезать начали? ‒ оправдывала свою аккуратность Танечка.

Так ты ему кричать запретила, ‒ Альтер Эго продолжало мечтать о сгущенке.

Ну, знаешь! Могут у меня быть маленькие капризы?»

 

Приближаться никто не рискнул: разборки ‒ они и в детском саду разборки… Умело ободрав шкуру с обидчика, под взглядами оторопевших чейсеров она отволокла тушку все еще живого проводника на обед Маре и Баре. Мысленно простилась с монстрами и, взяв с них слово никого из людей сегодня больше не кушать, открыла стойла.

***

‒ Не по понятиям как-то… ‒ начал было местный распорядитель. Скорее тяжелый, чем толстый, он восседал за высокой барной стойкой некогда кассового окна и глядел сверху на Таньку, вернувшуюся с трофейной людской «шкуркой». Его белая борода была аккуратно подстрижена и расчесана, а одежда, хоть и не сверкала новизной, зато не воняла потом и грязью, как у большинства чейсеров, встреченных путешественницей по дороге.

‒ Привет! Я ‒ Таня. Танька, Танечка или Танюша, но не Татьяна. А сгущенка продается? ‒ заткнула сбитого с толку администратора, едва разглядывая его голову над высокой преградой.

‒ Ты проводника грохнула, дура. Таня ‒ красивое имя, как у моей внучки. А сгущенка тебе не по карману. Ты что здесь делаешь? А, ребёнок?

‒ Хм? ‒ изображая наивность, Танька пожала плечиками и приподняла одну бровь. ‒ Я за штучками разными пришла, красивыми. На картинках видела ‒ понравились. Ну и решила… А сколько сгущенка стоит?

‒ Тебе об оружии сначала думать нужно! И как наставника себе заполучить, чтоб не сдохнуть. Господи, за что мне это, а? ‒ посмотрел куда-то в закопченную потолочную даль распорядитель.

‒ Он-то здесь при чем? ‒ удивилась синеглазая. ‒ Странные вы, люди. Позабиваете себе голову разной мутью, а потом недоумеваете, откуда дьявол, да зачем вас искушают. Так что насчет сгущенки? И где чучельник ваш?

‒ Его сейчас нет, ‒ вместо бармена ответил голос позади Таньки. ‒ Он с проводником три дня назад уходил за лекарствами. Ты этим ножичком разделала негодяя? ‒ не обращая внимания на человечью кожу в руках ребенка, поинтересовался голос.

‒ Кстати, да! Он с вами должен был вернуться! ‒ добавил моментально ставший серьезным хозяин торговой точки.

‒ Не суетись, ‒ спокойно посоветовал бармену голос. ‒ Как говорят у нас в Припяти, стреляный воробей ‒ не значит мертвый.

За спиной веселой девчонки, заложив руки в карманы, перекатывался с пятки на носок невысокий улыбающийся типчик. Домашние тапочки, напяленные на шерстяные носки грубой вязки, заправленные в носки чистые джинсы, клетчатая рубашка навыпуск, открытая улыбка и смеющиеся глаза под нестриженным чубом соломенного цвета ‒ именно то, что Танька ожидала увидеть в лагере почти одичавших чейсеров.

‒ С нами только Маря и Баря были, ‒ повернувшись к любителю домашних тапочек и нагло глядя ему в глаза, ответила администратору за спиной Танька. ‒ Бритва Оккама ‒ хороший друг, ‒ слегка прищурившись и наклонив голову набок, пояснила Танька. ‒ А что?

‒ Нравится, что-что, ‒ еще больше улыбнулся джинсоносец. ‒ Продашь?

‒ Щщасс! ‒ беззлобно прошипела в ответ. ‒ Друзей не продаю!

‒ У тебя еще разные есть, я знаю, ‒ мирно пояснил парень, продолжая раскачиваться. ‒ Ладно, ты заходи, как с оружием определишься, ‒ он развернулся на пятках и спокойно прошествовал в подвал, кивая по дороге встречным чейсерам и отвечая на поднятые в приветствии руки.

‒ Он ‒ знает, учти. Кстати, к нему за оружием и иди, обычное тебе не по росту будет, а у меня только стандартное, ‒ пояснил с высоты барной стойки управляющий, глядя на уставившуюся вслед домашним тапочкам Таньку. ‒ Ой, дите, занесло же тебя… Ладно, подарю тебе банку сгущенки. Потом, вечером, когда спать все лягут. Нет, дура! ‒ он гневно рявкнул в ответ на синюю молнию метнувшегося к нему взгляда девочки. ‒ Коммерцию мне не нарушай, ‒ добавил тише. ‒ Сейчас не могу просто так отдать, при всех, ‒ смутился совсем не к месту. ‒ Поняла? Теперь колись, что за Моря ‒ Боря были с вами? За что проводника завалила, куда доктор подевался, зачем лошадей выпустила ‒ все по порядку рассказывай.

‒ Мармеладку и Барбариску? Да ну, долго рассказывать… ‒ хотела отвертеться Танька.

‒ А ты спешишь? ‒ совсем по-родственному рассмеялся бармен. ‒ Для всех я ‒ Старый, но ты зови меня Дед. Садись за тот столик, я сейчас принесу чего-нибудь пожевать и поговорим. Тебя не трогают, потому что последнее слово здесь за мной, учти.

 

 

Часть 12