Фактор Одиночества

Холмистая местность, покрытая редколесьем, выглядела безмятежно. Выжженные Солнцем участки нормальной травы перемежались яркой зеленью колосящегося мха. Попадавшиеся тут и там одуванчики, хищно клацая лепестками, лениво охотились на глупых голубых комаров. Перекати-поле мерцали, словно мираж, каждый раз возникая на новом месте. Небольшая рощица капусты по-молодецки раскачивала тяжелыми кочанами, поджидая неосмотрительных зайцев. В низине стройными рядами шагали стебли пшеницы.

 

‒ Ладно, доктора ты не видела, ‒ отбрасывая ненужный прутик, перешел к серьезному разговору Тишь, ‒ но хоть что-то необычное в поведении проводника заметила? ‒ прутик не заставил дважды просить себя и заторопился к своим, смешно переставляя свои короткие лапки. ‒ Может, он обмолвился, мол, завтра за доком поеду или еще как, а?

‒ Не-а, ‒ замотала головой Танька. Ей и самой было интересно помочь чейсерам в поисках, но впервые о пропавшем ее начал расспрашивать именно наставник. ‒ Давай съездим туда, где проход и посмотрим? Верхом быстро обернемся, ‒ погодка и необычная природа зоны прямо толкали в лапы приключений.

‒ Завтра, сегодня погуляем еще здесь, расскажу про аномалии и пойдем подбирать тебе оружие. Вот тогда тебе точно из лагеря нужно уходить: чейсера с оружием можно и на дуэль вызвать, и «случайно» в драке покалечить…

Глядевшая на него Танька не знала, смеяться ей или плакать от жалости.

‒ Ты серьезно? Я вооружена, дальше некуда, ‒ оружейник не заметил даже блеска клинка, когда кукри обхватил сбоку его горло. Холод металла обжег кожу. ‒ И ничего другого мне не нужно, поверь, ‒ нож исчез так же внезапно.

‒ Слушай, ‒ Тишь развернулся к Таньке лицом, ‒ если серьезно: ты кто такая?

‒ А говорил, что странный, ‒ разочарованно протянула в ответ. ‒ Да ну дьявол я, самый настоящий. Сколько еще можно повторять?

‒ И сюда за фенечками пришла? ‒ снова поплыл мозгами опекун. ‒ Может, ты еще и в куклы играешь, а? ‒ недоверие никак не покидало Тиша.

‒ А что такого, ‒ потупив взгляд, смутилась Танечка. ‒ Я же девочка, все-таки, ‒ залилась краской, не решаясь посмотреть в глаза. ‒ И если кукла красивая, то почему нет? ‒ добавила совсем тихо.

‒ Ну-ну, ‒ скептически взглянул на происходящее наставник. ‒ А что ты не наколдовала себе украшений, а сюда за ними рванула? У тебя же власть, богатство, души грешников…

‒ Чушь какая! Нафиг мне богатство и власть, ну сам подумай? А души для чего? ‒ пришла в себя Танька. ‒ Что интересного-то?! Другое дело, когда погулять можно, мороженого поесть, на велике покататься, позагорать в свое удовольствие. Ведь правда? ‒ даря искушение, она испытывающее посмотрела на своего опекуна. Тишь промолчал.

 

«Он о чем думает, вообще? ‒ интересовалась у себя Танька.

Он не верит. Он думает, что мы … я, то есть. В смысле, ты. Мы, короче, ‒ запуталось Второе Я, пряча за спиной зажатую в кулачке карамельку. ‒ Мы порождение зоны. Или галлюцинация, ‒ расстаться с конфетками не получалось, но в присутствии самой себя разворачивать леденец не решалась.»

 

‒ Я не сложный мутант и не видение. Не бред твоего сознания. Да, владею телепатией, ‒ читая чужие мысли, чеканила Танька, на всякий случай, не глядя на Тиша. ‒ Нет, я не копаюсь в твоих мозгах. И про это я тоже не знаю. Да, пока ты сам об этом не подумал. Ну что, достаточно доказательств? ‒ теперь властно глянула на оружейника. ‒ О, ё! Ну и примитив, ‒ покачав головой, она материализовала ящик холодного пива, для виду щелкнув пальцами. ‒ Рыбки? ‒ спросила с издевкой, слегка склонив голову набок.

От такого напряжения мозг Тиша попросил тайм-аут.

 

 

Часть 19

 

Маря и Баря успели отъесться и были совсем не голодные. Появившаяся возле лагеря верхом на лошади Танька вызвала панику. Когда рассмотрели на спине второй обмякшего и еле державшегося за гриву оружейника, находившиеся в укрытии чейсеры приготовились к самому худшему.

Обыденно заведя лошадок в их ангар, Танька подгребла в стойла побольше сена и, обняв собак за лохматые шеи, пожелала им спокойной ночи.

 

‒ Уверен, что они не опасны? ‒ допытывался Старый. Он сидел с прибывшими за столиком, подальше от остальных. Недоверие чейсеров едва не вылилось в бунт, но добрая Танечка, мило улыбнувшись, пообещала оторвать голову, если кто-то вздумает обидеть собак. Спорить с ней не рискнули.

‒ Еще как опасны! ‒ в себя Тишь приходил с помощью горячего сладкого чая. ‒ Но они послушные, и … Таня с ними вообще в обнимку. А ведь сожрать её ‒ раз плюнуть, ‒ оружейник теперь не всегда верил тому, что говорил.

‒ Ты чего молчишь? ‒ Дед повернулся к Таньке. ‒ Народ ждет, не видишь? ‒ очень строго указал на сгрудившихся у дальнего столика охотников. Недобрые взгляды в сторону сидевшей рядом с наставником подопечной не пытались скрывать.

‒ Вижу, ‒ разыгрывала наивную Танька. ‒ Мы завтра пойдем доктора искать, не пешком же в такую даль? Вот я Марю и Барю и попросила… ‒ она была скромной девочкой и немного смутилась от своей доброты.