Фактор внешности

– Я не знал! Простите! Я не буду это никому показывать! Обещаю!

– Только попробуй! Я тебе так надеру задницу, что забудешь, как держать фотоаппарат!

– Кенни, Кенни, все в порядке… никто не будет ничего печатать… – Пьер продолжал успокаивать, словно ему пришлось иметь дело с разъяренной гориллой.

– Он что, не может найти себе другое занятие?

– Я ничего не делал! Только хотел сфотографировать несколько знаменитостей!

– Луис, отдай мне пленку, потом я разрешу тебе сделать несколько снимков.

Журналист протянул ему камеру, и Кенни, наконец, успокоился.

– Зачем ты поднял переполох? – тихо обратился Пьер к Блуму.

– Черт, Пьер! Ты же знаешь, я этого не люблю. Это слишком серьезно. Проклятый папарацци снимал меня голым с девками, когда одна из них щупала мой член!

– Он новенький, – возразил Пьер с улыбкой. – Ты должен его простить.

Кенни уже пришел в себя.

– Приличия тут ни при чем! – ответил он. – Я женатый человек.

Пьер кивнул и позволил журналисту сфотографировать их вместе с Блумом.

– Ладно, все, хватит, Кенни, иди развлекайся. – Пьер отпустил друга после того, как убрался незадачливый фотограф. Когда мы остались одни, он тихо рассмеялся: – Он немного чудак, правда?

– Еще какой! У него странная манера игры в гольф!

Пьер похлопал меня по спине:

– Гольф? Ну, я так не думаю… Хотя… пойдем лучше выпьем.

Он взял бутылку шампанского и два бокала и уселся за стол на террасе, откуда открывался вид на окутанные туманом окрестности.

– Чарли, я думаю, мы могли бы сработаться.

– Вы имеете в виду работать вместе?

– Ты мог бы помочь мне с миссис Браун. Все эти девочки из «Мейджор», особенно новенькие, нуждаются в жилье. Ради этого я и создал дом для них. Очень хорошее место. Сначала решил, что там будут жить модели из Европы, но потом… я с удовольствием буду платить тебе комиссионные с каждой сданной комнаты.

Я ожидал нечто подобное.

– Боюсь, это приведет к конфликту, Пьер…

– К какому конфликту? Нет никакого конфликта. Они просто будут снимать комнату, иметь крышу над головой. Это очень хороший, благоустроенный дом. Братская атмосфера…

– Сестринская…

– Как угодно. Ты можешь рекомендовать им меня с чистой совестью. Лучшего варианта девчонки все равно не найдут.

– Охотно верю, но я, правда, не могу этого делать. И не могу принимать от тебя деньги.

– Ну, хорошо. А как насчет того, чтобы продать мне свои рисунки? Альберто уверяет, ты отличный художник.

– Он никогда не видел мои работы.

– Хм… мне говорили, ты вполне можешь стать знаменитым… не обязательно что-то видеть, чтобы предчувствовать. И потом, я покупаю картины для девушек. Многие из них любят живопись. Вот так!

Я не знал, что ответить. Он смотрел на меня в упор тяжелым, пронзительным взглядом человека, знающего толк в коммерции и не стыдящегося ничего ради своей выгоды.

– Художники самые интересные люди в мире, да? Художники и модели. Пожалуй, они даже неразлучны… разве нет?

Он был вежлив и безупречен в общении, но мне почему-то хотелось сбежать как можно скорее. В его близости было что-то давящее, некомфортное.

– Не хочешь провести со мной пару часов…

– Пару часов?

– Да, нам нечего тут опасаться. Я могу что-нибудь сделать для тебя…

– Что?

– Ты получишь все, что нужно…

– Но мне ничего не нужно, – возразил я.

Ветер постепенно рассеивал туман вокруг. Я теперь мог видеть часть дома и гигантскую картину. Сквозь стекло окна она напоминала экран в кинотеатре. На ней огромный член погружался в чью-то задницу – женскую или мужскую, разобрать было невозможно.

Пьер будто смутился.

– Не прикидывайся, – произнес он, наконец, – каждый в чем-нибудь да нуждается, даже богачи, даже красавцы, все…

Внезапно нахлынула волна тумана, и я больше не мог видеть картину за стеклом.

– Да, верно… Кажется, мне пора идти.

Я вернулся в дом, где все еще шумели гости. У меня был выбор: либо принять дозу порошка и присоединиться к веселью, либо не дожидаться окончания вечеринки. Подумав немного, я прошел к своей машине и решил поехать навестить моего приятеля Боба Небраску, ковбоя с Дикого Запада, который давно уже стал настоящим ньюйоркцем.

НЕБРАСКА

Боб Небраска был что-то вроде супермоделн. Он действительно был мужской моделью «Мейджор», и это редкость во всех отношениях – мужчины-модели никогда не достигали такого высокого уровня популярности и таких высоких гонораров, как женщины. В основном парень снимался в рекламе джинсов, сигарет и мужских костюмов. Он занимался этим уже много лет и достиг вершины карьеры, возможной для мужчины в модельном бизнесе. Но все эти годы Боб жил мечтой вернуться на Запад и стать ковбоем.

Как-то Роттвейлер заметила:

– Мужчина-супермодель – это либо супермен, либо не мужчина.

– А как насчет Тайсона? – парировал я.

Но Роттвейлер возразила:

– Который из них? Их двое – один белый, другой черный.

– Черный.