Фактор жизни

Волосы и борода представляли собой одну свалявшуюся массу, теперь еще и совершенно мокрую. Он втирал мыло в колтуны, но они по-прежнему оставались колтунами. Когда он задевал карбункулы и порезы, от боли саднило и щипало, но он все равно продолжал сдирать грязь с ран.

Здесь был и гель для мытья, но Том был еще слишком грязным. Давно забытое ощущение струек воды на теле – когда-то лучшее средство снять стресс – было именно тем, в чем он нуждался сейчас больше всего.

Он еще пару раз намылился и смыл пену. Ну все, грязь соскоблена и спущена в сток.

Он удовлетворенно вздохнул. Затем, почувствовав невероятную слабость и еле держась на исхудавших, жалких на вид ногах, он протянул руку за занавеску и нащупал бритву.

Надо справиться: когда-то – два года назад – он привык пользоваться только кремом-депилятором.

Дело оказалась сложнее, чем он себе представлял.

Старомодная вибробритва была острой, и он отсек большие пряди от бороды, затем подравнял ее и начал выбривать отдельными проплешинами, пока не сбрил все, постоянно ополаскиваясь в мыльном растворе. Так же трудно было сбрить волосы и с верхней части головы. Он планомерно и медленно водил бритву от висков по направлению к затылку.

В углу душевой уже громоздилась огромная масса мокрых волос. Когда он снова выглянул из-за занавески, на табуретке лежал одноразовый пакет и кусачки для ногтей, а дальше у стены на крюке висели чистые штаны и рубашка. На полу стояли сандалии.

Он выключил душ и принялся сражаться с волосами, засовывая их в пакет. Под ногтями на ногах все еще была глубоко въевшаяся грязь, и он, усевшись на влажный пол, остриг их.

Теперь на очереди была рука. В свое время он привык пользоваться автоматическими щипчиками и защитным лаком, но сейчас… Том думал попросить, чтобы ему остригли ногти, но наконец сообразил, как справиться самому. Надо зажать кусачки под левой мышкой и сжимать их ручки культей.

Когда он в последний раз окатился под душем и снова взял бритву, чтобы напоследок пройтись ею по оставшимся клочкам волос, всю кожу уже саднило. Но он боролся с собой до тех пор, пока голова и подбородок не были выбриты наголо и просто засверкали чистотой.

И наконец, он растер ладонью по груди псевдоразумный гель. Растекшись по коже, гель очистил и продезинфицировал его раны. Потом гель сам отслоился и опять затек в контейнер, оставив после себя шлейф лесных запахов.

И только после этого Том оделся в чистую одежду и направился на кухню.

Мускулистый молодой человек, используя нож с отверстиями, резал овощи. Он молча указал на кипу грязных тарелок, сложенных возле раковины. Том кивнул и принялся за работу.

* * *

У Вози был маленький служебный кабинет. Закрыв все шкафы на дактил-замки, она сказала, что Том может спать здесь, пока она не подыщет место получше.

Постель была сделана из отслуживших свой срок полотенец – потрепанных, но чистых.

Первая декада пролетела, как сладкий сон. Каждый день он работал на кухне, бок о бок с могучим молодым человеком, чье имя, как выяснилось, было Жерар. Он доводился Вози племянником и был достаточно дружелюбен, нисколько не возражая против присутствия Тома.

Если Тому все еще и снились сны о другом Жераре, то, проснувшись, он никогда об этом не помнил.

На четвертый день Вози разрешила ему обслуживать посетителей, если народа будет немного.

Он принес омлет с сыром и зеленью для седого мужчины, того самого, который в самый первый день передумал входить в кафе, столкнувшись с грязным, зловонным привидением, каким в ту пору выглядел Том.

Сейчас мужчина его попросту не узнал.

Том регулярно брился, а голова стала обрастать чистыми короткими волосами. Утром и вечером он сытно ел на кухне. А когда заканчивалась работа, он совершал долгую, неспешную прогулку по берегу тихого вечернего моря. Бригады уборщиков поддерживали на приморском бульваре безупречную чистоту. Все, кто проходил мимо, или кивали ему в знак приветствия, или здоровались за руку.

На девятый день Вози вручила ему оплату, в том числе и «премию новому работнику». Том пытался вернуть ее, но Вози настояла, чтобы он не отказывался.

– Завтра, – сказала она, – твой первый выходной день.

* * *

На доске объявлений были вывешены списки имевшихся в общине свободных жилищ. В маленьком, выкрашенном белой краской коридоре человек с худощавым лицом принял от Тома вступительный взнос и показал ему новое жилье. Ванная оказалась одна на двенадцать комнат, но все было чисто и содержалось в порядке.

Теперь у него была собственная комната. Кровать, стол, табуретка, полка. Класть на нее пока еще было нечего.

Поздним вечером, изучая местность, он свернул в туннель справа от бульвара.

По стенам плясало голографическое пламя. Из прикрытых тонкой загородкой комнаток-таверн доносился смех.

Он остановился у двери ближайшей таверны. Здесь ощущался легкий запах марихуаны, а в баре заманчиво искрились многоцветные бутыли.

Том почувствовал, как внутри него зашевелился дракон, но усилием воли загнал зверя вглубь, в погруженную во мрак пещеру. И развернувшись, пошел к своему дому.

* * *

– Я могу взять их себе?

Жерар пожал плечами: