Факторизация человечности (ЛП)

Что если он неисправен? Возможно ли, что она сейчас испытывает эффект, который открыл Персингер в Лаврентийском университете много лет назад? Могут ли пьезоэлектрические разряды центаврянской краски порождать у неё галлюцинации? Что если вскорости она увидит ангелов или демонов или большеголовых пришельцев, явившихся её похитить?

Она закрыла глаза, воссоздала конструкт и нажала кнопку «стоп». Может быть, что-то сработало не совсем так во время именно этого входа в психопространство. Она сделала глубокий вдох, затем протянула руку и снова нажала копку «старт».

Снова психопространство и чёрная стена гексагонов.

И ощущение чего-то постороннего ещё сильнее, чем раньше.

Что-то действительно двигалось через эту реальность, поблёскивающая волна, бегущая сквозь все людские мысли, весь человеческий опыт. Она порождала возмущение, эта волна, и не оставляла в покое ничего на своём пути. Хизер попыталась очистить мысли, стать лишь приёмником, а не интерпретатором, открыться тому, что катилось через психопространство…

Кайл шёл по Сент-Джордж, возвращаясь с семинара в Нью-Колледж обратно в Маллин-Холл. Его излюбленный продавец хот-догов располагался на своём обычном месте перед Библиотекой Робартса; чёрно-жёлтый зонтик с эмблемой «Шопси»[41] защищал его от солнца. Кайл остановился.

— Добрый день, профессор, — произнёс голос с итальянским акцентом. — Как обычно?

Кайл на мгновение задумался.

— Думаю, мне понадобится новое «обычно», Тони. Что у тебя есть из здоровой еды?

— Вегетарианский хот-дог. Без жиров и холестерина.

— Как он на вкус?

Низенький человечек пожал плечами.

— Бывает хуже.

Кайл усмехнулся.

— Тогда давай просто яблоко, — сказал он, доставая его из корзины. Он протянул Тони смарт-кэш.

Тони перевёл нужную сумму и вернул карту.

Кайл продолжил свой путь, вытирая яблоко о голубую рубашку и не замечая, что какой-то мордатый тип следует за ним по пятам.

Хизер пыталась подавить все мысли, что роились у неё в голове.

Она подавила мысли о Кайле. Подавила мысли о дочерях. Подавила мысли о Лидии Гурджиефф, психотерапевте, едва не разрушившей её семью. Она подавила мысли о работе, соседях, телешоу, которые смотрела, музыке, которую слушала, о встречах с людьми, которые её раздражали. Она гасила их все, пытаясь вернуть свой разум в состояние изначальной tabula rasa, пытаясь просто слушать, просто воспринимать, просто понимать, что же такое баламутит психопространство

И в конце концов она поняла.

Хизер приходилось встречать людей, испытывавших радость — и она наблюдала, как и сама начинает радоваться, словно эмоция эта перекидывалась с радостного человека на неё. То же самое бывало и с гневом; он такой же заразительный.

Но эту эмоцию она сама испытывала достаточно часто, однако никогда не видела, чтобы она заражала других людей.

До этого самого момента.

Ощущение, которое двигалось сквозь психопространство, было изумлением.

Безмерное удивление; полный ступор — когда у самого Бога падает челюсть.

Происходило что-то совершенно новое — что-то такое, чего надразум не испытывал ни разу за бесчисленные тысячи лет своего существования.

Хизер отчаянно старалась сохранить свой разум чистым, чтобы обнаружить причину этого глубочайшего изумления.

И, наконец, она его ощутила: странное чувство, когда тебя словно касается призрачная рука, словно вдруг рядом возникает ещё кто-то.

Вот оно.

Что-то здесь есть.

Впервые за всё время своего существования надразум осознал присутствие чего-то другого. Кого-то другого.

Это было невероятно — абсолютно невероятно.

Слово «одиночество» не имело даже определения на уровне надразума. Оно имело смысл лишь в трёх измерениях и относилось к кажущейся изоляции отдельных узлов. Но в четырёхмерном пространстве оно было бессмысленно — так же бессмысленно, как вопрос о том, где расположен край вселенной.

Или, так, по-видимому, надразум до сих пор считал.

Но сейчас случилось невероятное — в четырёхмерном пространстве появился ещё кто-то.

Другой надразум.

Человеческий надразум напрягался в попытках понять. Ощущение было ему настолько же чуждо, как для Хизер — начать видеть новый цвет, воспринимать напрямую магнитное поле или слышать музыку сфер.

Другой надразум.

Что это может быть?

Хизер подумала о человекообразных обезьянах — гориллах, шимпанзе, горстке оставшихся орангутанов. Возможно, один из этих совершил, наконец, прорыв, шагнул за пределы животных ограничений и обрёл сознание, мыслительные способности пусть и несравнимые с человеческими, но находящиеся на уровне наших предков Homo habilis.

Но тут было другое. Хизер чувствовала нутром своей человеческой сущности, что это не ответ.