Факультет форменных мерзавцев

Она ушла, цокая высокими каблуками, плотно прикрыв за собой двери и оставив меня в оглушительной тишине среди двенадцати пар глаз, пытавшихся сделать во мне огромную дыру.

– Что? – первой не выдержала я.

– Вы – ведунья, – обвиняюще сообщил Тормис Кхарт, при этом бросившись помогать принять сидячее положение.

Подобное поведение было неожиданным и совсем несвойственным гаденышу. Я даже отшатнулась, чуть не упав с кушетки. Кхарт удержал удивительно легко при всей своей субтильности. Я метаться перестала. Ну, не прибьет же он меня при одиннадцати свидетелях? Подложив мне под спину огромный походный рюкзак, гаденыш отошел с видом оскорбленного героя, словно мол слышать мои мысли.

– Ты что там мне, заклятие какое-нибудь навесил? – прищурившись, спросила у старосты. – Теперь я не только говорить как мужик буду, но и новые способности приобрету?

Тормис не смутился:

– Еще успеется. Позже.

Ребята вокруг тихо засмеялись, приблизились и расселись, кто куда. Будто получили негласное разрешение остаться и приставать к болеющей и негодующей мне.

– А почему вы скрываетесь? – выдала эра Грица.

Сама непосредственность просто! То есть человек прятал ото всех свой дар всю жизнь, и тут все ждут откровения… Я плотнее сжала губы, всем видом демонстрируя негодование.

– Скажите, – подбодрил меня Морис Тоу, глаза которого горели от восторга, – мы ведь клятву дали, что никому не расскажем. Только зачем эти тайны? Ведуний все уважают и почитают. Даже в роду О’никара вас приняли бы с распростертыми объятиями в качестве невестки, хоть вы и не львица.

– “Даже”, – скривилась я, после чего демонстративно фыркнула. – Думаете, все мечтают стать женой льва?

Народ покосился в сторону Ады Грицы, та вспыхнула, отвернулась и уставилась на стену. А мне вдруг стало ясно, откуда у девочки такое рвение к учебе именно на этом факультете. И стыдно, что подставила ее при всех.

Женская солидарность заставила перешагнуть мизантропию и немного приоткрыть завесу тайны:

– У меня на родине ведуний заставляют работать на спецслужбы. Даже если они этого не хотят.

– А вы не хотите? – поразился Тормис.

Еще бы! Он-то наверняка только и мечтал начать практиковать поиск опасных маньяков, недосыпая ночами и не видя белого света вокруг.

– Мне нравится преподавать историю, – ответила ему, ничуть не смутившись. – А еще нравится делать то, к чему лежит душа. Вот и все. Геройства оставлю на таких, как вы. Хотя теперь, когда все узнают о даре ведуньи…

Стало грустно.

– Никто не узнает, – неожиданно серьезно сказал староста. – Мы ведь сказали вам. Слово дали.

– Вы сказали, – я грустно улыбнулась, – но слухи имеют свойство расползаться по воздуху со скоростью света.

– Не в колледже полисмагии, – Држкович покачал головой. – Никто не узнает, эра Шторм. Хотите, поспорим даже? Только зря вы прячетесь. Оставались бы на острове, если на вашем материке такие законы бесчеловечные. Здесь вас в обиду не дадут.

Все загомонили, подтверждая слова медведя.

– Дальше будет видно, – отмахнулась я, медленно поднимаясь на ноги и сжимая в руках цветы с корешками. – Хватит уже нам здесь отсиживаться. У вас уроки, наверняка.

– Так вечер уже, – удивился Морис. – Какие уроки?

На моем лице отразилось недоумение. Как вечер?!

– Время в плачущем лесу идет немного иначе, чем здесь, – добавила Ада Грица. – И потом, вы в себя несколько часов приходили. Эр Тардилар решил вызвать эру Комаричи даже. Она очень крутой маг. Кстати, я принесу вам одну старую книгу, она мне от дедушки досталась. Дневник ведуньи, которая раньше бывала в плачущем лесу. Вдруг вам интересно.

– И у меня есть такой, – кивнул Рик Таурус – рыжий парень с плутовскими глазами. – Поделиться?

Глядя на ребят снова прищурилась и спросила с подозрением:

– Что с вами такое? Я все-таки свалилась в воду в лесу? Попала в параллельную реальность? Откуда столько душевности в тех, кто еще недавно строил заговоры и козни?

– Вы спасли Барса, – Морис улыбнулся. – Одного из нас. Он пошел к озеру, накинув полог невидимости, а эр Тардилар не уследил – привык думать, что О’никар – рассудительный малый с мозгами. Мы все так привыкли думать.

– Зачем же он?..

– Хотел кувшинку вам принести, – с легко читаемой обидой в голосе прервала меня Грица. – Там цветы, говорят, просто волшебные. Не рассчитал свои силы и чуть не поплатился.

– Мне? – я снова округлила глаза.

Староста с готовностью пояснил:

– Не стоит романтизировать его образ. Теперь, когда мы знаем, что вы – ведунья, все стало понятно. Дар-то очень редкий и необходимый. Барс почувствовал в вас древнюю кровь, подобную своей, и у него планку сорвало. Теперь ему сутки – не меньше – в лечебнице лежать. Раньше-то он спокойный был, и не скажешь, что лев из царствующего прайда.

– Мог бы просто сказать, что я невероятно красива, – пробубнила, чувствуя себя неожиданно неловко и прячась за шутками, – вот он и пропал, бедняга. Ах, какие у меня глаза…

– Какой голос, – поддержал Джркович.

Ребята засмеялись, а Морис выступил вперед, торжественно заявляя: