Fallout Equestria: Project Horizons

— Когда я попал сюда тридцать лет назад, Митлокер был просто заполнен несчастными дикими, и тут же была горстка гулей, ищущих для себя дом. Понадобилось двадцать лет, чтобы спровадить диких в подземку и сделать из этого места хоть что-то. Теперь мы очень стараемся наладить контакты с различными группами вокруг Хуффа.

— Похоже не все пони рады переменам. Я встретила гуля... Йовай... или как-то так. Он, похоже, чертовски недоволен происходящим, — заметила я, когда мы бежали через тускло освещённые коридоры.

— О да. Этот. Ахвицотль появился здесь лет двадцать назад. Его маленький болезненный бар держался на страдании и горечи. Чем больше народу с депрессией там собиралось, тем больше они пили и пользовались химией, чтобы забыть о своих проблемах, и тем больше крышечек он получал. С клубом и всем прочим, Митлокер стал намного лучше. Я надеюсь переименовать его из Митлокера в Мемориал. Это более позитивно — говорил он на ходу. Не думаю, что когда-либо встречала такого болтливого гуля.

— Так, изначально вы из Стойла?

— Угу. Стойло Один. Вообще оно планировалось для правительственных шишек и грязных чинуш. Проектировалось даже для Принцесс. Но... оно оказалось ловушкой. Закрылось и не открывалось, пока все пони внутри не умерли. Конечно, Кантерлот был покрыт ядовитым розовым облаком и это, в конечном счете, убило всех пони внутри. Или может это, была радиация... не знаю, — беспечно сказал жеребец, пожав плечами. — Во всяком случае, около тридцати лет назад у меня случился... ах... неловкий инцидент, связанный с белками, которые я любил и поэтому я решил искать удачи здесь — он нервно кашлянул. — Вы должны понимать, есть некоторые вещи, которые пони не должны делать в приличном обществе и я бы никогда так не поступил, если б знал.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Вполне понятно, — сказала я и споткнулась о железяку, оставленную кем-то посреди коридора. — Так. Это становится забавным. Моё зрение не настолько усиленное, — пробормотала я, сосредоточившись. Моё заклинание света ожило надо мной, разгоняя мрак и тени. И вправду, почему я не сделала этого рань...

Это Стоунвинг.

Я смотрела прямо в глаза жеребца-пегаса, отлитого в бронзе. Одно крыло распростёрто, а другое оторвано, об него я и споткнулась. Он стоял, закрывая собой лежащих Джетстрим и Эпплснека. За ним стояли абстрактные фигуры. Статуя возвышалась на приземистом пьедестале с табличкой на боку:

«Мемориал Стоунвинга».

Подойдя ближе, я прочла надпись.

 «Этот мемориал посвящён всем тем пони, что отдали свои жизни и проливали кровь ради нашего благополучия. Именно здесь, во время восстановления, этот солдат Стонвинг доблестно удерживал позицию перед превосходящими силами атакующих зебр, защищая не только своих павших товарищей, но и бесчисленных беспомощных пациентов и пострадавших в госпитале. И хотя пуля снайпера заставила его замолчать навсегда, действия Стонвинга говорят за себя красноречивее всех слов о мужестве и доблести лучших столдат Хуффингтона.»

Пока я всматривалась в статую, на краю моего сознания что-то не давало мне покоя. Записка в шкафчике Мирамэйра. «Слева от того места, где он сделал это тогда».

— Что-то не так? — спросил Вайндклоп, когда я медленно стала обходить статую и нишу, которую она занимала.

— Просто... интересуюсь, — пробормотала я, оглядывая статую, не будучи вполне уверенной, что я ищу. Затем я заметила маленькое отверстие в основании пьедестала. — Эй, могу я одолжить лом?

— Могу честно сказать, это первый раз, когда кто-нибудь просит меня об этом, — ответил он, подходя ко мне. Мэр достал маленькую плоскую фомку и передал мне, затем вытащил плоскую отвёртку и помог снять вентиляционную крышку. Пришлось поковыряться, но наконец она свободно выпала. Внутри пыльного отверстия лежал холщёвый пакет. Я вытянула его наружу, и гуль широко распахнул глаза. — Что это?

— Я не знаю... — но я догадывалась, что это принадлежало Мародёрам. Своей магией я медленно развязала шнурок и развернула свёрток копытами. Внутри было что-то бардовое и кожаное. Я осторожно развернула кожаную куртку. Не смотря на два столетия, она всё ещё сохраняла эластичность. Внутри у неё была утеплённая подкладка и множество застёжек и пряжек. Сзади были два отверстия для крыльев. На спине шла надпись «Воздушная оборона Эквестрии». К куртке прилагалась кожаная кепка и очки.