Фальшивая л…

Я заметила Пита, сидящего за тем самым столиком, где мы сидели, когда встретились первый раз. Он держал руки сжатыми в замке, взгляд его, тяжёлый и грустный, был направлен на плавающих уток. Я поспешно подошла, села и, улыбаясь, поздоровалась. Пит повернул голову, но я не увидела его лучезарной улыбки, и мне внезапно захотелось убежать с криками и не возвращаться.

– Мне кажется, что прошла целая вечность с нашей последней встречи, – тёмные печальные глаза смотрели на меня и будто просили меня о чем-то. – Целая безумная неделя, – добавил он тихо.

– Наконец-то мы встретились, – выдыхая, ответила я, касаясь кончиками пальцев его руки.

– Может быть, однажды мы снова будем прогуливаться по бруклинскому мосту, – он посмотрел на воду, в которой отражались зелёные листья деревьев, пестрая окраска уток и высокое голубое небо. – Я решил вернуться в Чикаго. Нью-Йорк не для меня, – сказал он твёрдо.

– Нью– Йорк будет скучать по тебе, – грустно произнесла я. Мне и правда было жаль расставаться с ним: Пит – добрый малый с чистой душой. И он был прав насчёт моих друзей: они совсем мне не друзья. Всё это было ложью: все наши вечеринки, все наши прогулки по магазинам, все встречи и тайные поцелуи. Всё это фальшь. Фальшивая любовь, ха-ха…

– И я буду скучать по его печенью, – выдавливая улыбку, проговорил Пит. – Я поеду в аэропорт сразу после шоу Сабрины. Можно я оставлю свои вещи у тебя? Мне не хочется заезжать в Бруклин по пути в аэропорт и делать лишний круг.

– Надеюсь, нам удастся попрощаться? – я вопросительно взглянула я на него.

– Удастся. Если тебе надоест болтать с Сабриной, меня будет несложно найти, – он положил на стол несколько купюр и поднял ладонь. – Знаешь, я был очень рад познакомиться с тобой и вообще провести это время с тобой. Наверное, это была не самая лучшая неделя в твоей жизни, но, надеюсь, ты многое поняла за это время, – он вытащил из кармана брюк белые картонные квадратики и протянул их. – Сначала я хотел оставить их себе, но потом подумал, что тебе это будет полезнее.

Пит поднялся и тихо попрощался:

– Увидимся вечером.

Я проводила его быстро удаляющуюся широкую спину, повернулась к своей чашке с кофе, взглянула в неё и увидела там что-то отдаленно напоминающее силуэты двух людей, мужчины и женщины. Безмолвные картонки лежали рядом. Я взяла одну из них и увидела нас с Дареном, сидящими на скамейке у этого кафе, болтающими и глядящими друг на друга. Мое сердце заныло. Наши влюбленные взгляды были направлены друг на друга, но, к сожалению, никто из нас не понимал, что это и были знаки истинной любви. На второй я целовала Эдварда в тот вечер на приеме у его отца. Мы были похожи на инь и янь, схлестнувшиеся между собой в схватке страсти. Я вздохнула.

Мне почему-то припомнились мои же слова о том, что люди мечтают жить только в иллюзиях. Да, так и есть. Разве Сабрина и Дарен не жили в своей сказке? Разве Шелдон не властвует в своём королевстве, где запрещены отношения более ночи? Разве Пенелопе не нравится совать свой нос в чужие дела, оборачивать их трагически и наслаждаться провалом людей? Разве Эдвард не привык тому, что все в мире должны обращать на него внимание? Да, им всё это нравится, они любят это, это их иллюзия. И я живу в своей, где царит постоянный хаос и суматоха.

Я не могу смириться с тем, что уехала три года назад и никому ничего не сообщила. Это безрассудно и неправильно, так думаю сейчас я, повзрослевшая и поумневшая, но тогда мне и в голову не приходило, что всё обернётся так. Никогда не знаешь, где обретешь, а где потеряешь.

Пит ушёл. Я сидела одна за столом и глупо смотрела на фотографии. Официант два раза подходил ко мне, но я не отвечала ему. Придя в себя и поняв, что меня хотел увидеть Эдвард, я оставила чаевые и вернулась к машине. Солнце нагрело салон машины, поэтому несколько минут я изнывала от жары, пока духота не выветрилась. Может быть, мне так же нужно время, чтобы вернуть всё на свои места. Однако медлить тоже было нельзя. Закрепила этот небольшой подарок от Пита на козырьке, еще раз посмотрев на моменты из своей жизни. Я ехала к студии, на повороте в меня едва не врезался мотоциклист: он помигал мне фарами в знак извинения. Жизнь сложная вещь, кого-то мы забываем, а кто-то случайно появляется в нашей жизни, и он дарит тебе счастье, именно то, которое ты заслуживаешь.

В галерее было тихо, когда я поднялась. На стенах висели пейзажи и портреты, в углах стояли невообразимых форм фигуры. Эта галерея очень нравилась Эдварду, он часто сидел здесь, возможно, размышляя о своих поступках. Я прошла к сцене, но никого так и не встретила.

– Я целовал её, но думал о тебе, – услышала я сильный голос. – Все произошедшее с Сабриной было настоящим безумием, – Эдвард театрально вскинул руки, приблизил их к себе.

– Мне казалось, что всё это – часть «плана Эдварда», – холодно отозвалась я.

– Поначалу да, но потом… Мне приснился один сон, так что я нутром чувствую, он что-то значит, – он спрыгнул со сцены и приблизился ко мне.