Фальшивая принцесса

Потому что ребёнок в моём чреве рос, сама я без мужа долго не продержусь — начну сильно тосковать (даже несмотря на приятные встречи на грани грёз), да и ни к чему затягивать вполне себе обычный процесс.

Вот только процесс затягивался. Уловить момент и удержать внутренний порыв получалось далеко не каждый раз, а если всё-таки я умудрялась сконцентрироваться и поймать это чувство за хвост, то оно практически тут же ускользало, выходило из-под контроля.

Решение пришло лишь на пятый день и внезапно. Я опять задумалась о хрене, но вовсе не растительного происхождения. Так вышло, что после трёх ночей горячей любви, связь оборвалась. Нет, я чувствовала, что Крайл жив, с ним всё в порядке, он пытается со мной связаться, чтобы отдать, так сказать, супружеский долг, но не может. Словно между нами стена. Тонкая, полупрозрачная, но крепкая.

И я затосковала. По его глазам, по крепким объятьям, по стуку сердца и сладким поцелуям. Ну и, что уж тут скрывать, по его верному другу, благодаря которому мы должны были стать родителями. В какой момент я подумала именно о нём — не помню.

Помню только, что проснулась в паршивом настроении. Даже завтрак не выровнял его. Морковка откровенно надоела, сыра уже не хотелось, как и прочей снеди. Захотелось рыбы. Неважно какой, лишь бы жареной и с вареньем. Озвучить своё желание я не осмелилась, памятуя историю Уны, так что страдала молча, старательно запихивая в себя порцию каши.

А потом, стоя в защитном круге, я очень чётко, до мельчайших подробностей представила его. Странно, что не Крайла целиком, но кто знает, что происходит в голове у беременной женщины. Даже она сама не в курсе!

И вот, стоило мне почувствовать первые вибрации силы, как меня пронзило осознание: нельзя этого допустить! Надо срочно думать о Крайле целиком. Но меня переклинило. И тогда, понимая, что стоит мне чуть ослабить вожжи концентрации, как мой супруг рискует лишиться одного из своих органов, я смогла.

Ура! Я действительно смогла сама справиться со своим порывом!

Уна совершенно точно не участвовала, только стояла наготове. Её глаза, расширившиеся от удивления, стали дополнительным подтверждением моего триумфа.

— Умница! — воскликнула она. — А теперь очисти свои мысли и повтори снова.

Не получилось. В смысле второй раз не получилось. Наверное, потому что я подумала о сливах — не стала рисковать.

— Ну же, детка, давай! Вспомни, как тебе удалось это сделать, — подбадривала меня Уна.

Я, краснея от стыда, рассказала, как именно смогла побороть себя в первый раз.

Стоит ли говорить, что Хранительница хохотала до слёз? Она даже взяла меня за руку, отвела обратно в спальню, где я не могла магичить, и от души просмеялась.

— Хорошо, давай тогда ты пока будешь думать только об этом. Ну, или ещё о руке или голове, — она вновь хихикнула, даром, что Хранительница. — Главное, не о Крайле в целом, а то мотивации не будет. Точнее страха облажаться. Нет, ну это просто гениально! У меня ещё такого никогда не было! Обычно, если долго не получается совладать, мы переходили на пауков и прочую гадость, чтобы вызвать страх перед встречей, но тут… Ты меня удивила!

Я и сама себе удивилась, если честно, но стесняться уже перестала. Потому что осознала, что совсем скоро я справлюсь с обузданием и смогу встретиться с Крайлом наяву!

Вот только почему я так и не вспомнила то, что предшествовало моему появлению здесь?

Крайлах

Рожа у Харника была донельзя недовольная. Правда, когда он разглядел, кто его вызвал, самодовольство мигом перешло в страх.

О, да, настал час возмездия!

Зигвальд скрутил ему руки за спиной, корона с жалобным звяком упала на пол и покатилась в угол, а я сначала осмотрел его магическим зрением, обнаружил парочку занимательных артефактов и аккуратно, дабы случайно их не активировать, забрал. Один с шеи снял, который явно отвечал за ментальную защиту, а второй из кармана достал. Очередной экстренный портал, и я догадывался куда — от амулета так и разило Судрой.

— Ч-что, что вы себе позволяете?! — тот писк, который издал Харник вызвал у нас лишь усмешку.

— Да вот, приплыли повидаться с родственничком, пообщаться, выпить вина из одуванчиков, поговорить по душам. Тебя всё нет и нет, а мы соскучились, — я говорил всё это с такой свирепой мордой, что этот мерзкий королёк глаза начал закатывать.

— Не спать! — прикрикнул на него Ортос, хлопая по щеке.

А рука у него тяжёлая, опытная.

— Бры… бра, — промямлил Харник, переставая делать вид, что вот-вот отправится к праотцам.

— Не бры-бра, а Беренгария, — ехидно вымолвил, сходу намекая на суть семейных посиделок.

Харник взбледнул.

— Твоя родная дочь, между прочим. А ты её всё убить почему-то хочешь… вместе с нами. Кто ж так с родственниками поступает?

Глаза Харника готовы были выпасть в любой момент. Нет, правда, такое чувство, что ему мужское достоинство прищемили, а не сообщили радостную весть о том, что все живы.

Подумаешь, у него были другие планы.