Фальшивая убийца

И только присутствие Марьи на одном из «новогодних огоньков», где популярнейший шоумен представил ее как красу и гордость со временной индустрии развлечений, несколько смягчило материнское сердце. Во времена Капитолины Фроловны на «огоньки» приглашали только передовиков производства, героев, космонавтов и заслуженных артистов.

Но холодок в отношениях остался.

…К воротам подъехал вытянутый, копьеподобный спортивный автомобиль. Он словно проплыл над волнами поземки. Черные бока автомобиля антрацитово лоснились, фары хищно резали темноту; машина стояла так низко, что оставалось удивляться – неужели женщине удобно выбираться из ее салона?! Это все равно что с земли вставать…

Проскочив подъездную дорожку на внушительной скорости, автомобиль словно воткнулся в клубы затихающей метели перед крыльцом и замер как вкопанный.

Не дожидаясь помощи кого-либо из прислуги, Марья выбросила из машины ноги, обутые в туфельки на шпильках, встала. Поставила себя резко и значительно, как восклицательный знак.

Полы длинного черного пальто с разрезами по бокам закружил снежный ветер. Марья швырнула охраннику ключи от автомобиля и, оглянувшись на старый парк в огромных сугробах, начала медленно подниматься по крыльцу.

Я смотрела на нее во все глаза.

(Женщина из другого мира. Путешественница из параллельной галактики. Даже сюда она приехала не одна: за ней тащились призраки абсента, неврозов и экстази, прикрытые легким туманом выдохов марихуаны. Ничего тяжелого. Только одиночество и призраки, вечные спутники путешественников по чужим мирам.)

Марья приковывала взгляд, завораживала. Породистая, горбоносая, изысканно-надменная и надменно-простая. Как прост бывает черный бриллиант в неброской оправе из платины…

– …На мой день рождения в качестве подарка Марья собиралась пригласить каких-то певичек, – говорил между тем Артем. – Я отказался.

– Почему? – совершенно искренне удивилась я.

– А ты представь бабу Капу, наблюдающую их полуголый концерт, – усмехнулся тот. – «Поющие трусы» не входят в круг ее пристрастий.

– Какой у бабушки хороший внук, – поворачиваясь к мониторам, пробормотала я.

Марья сбросила пальто на подставленные руки Светы и осталась в длинном черном платье на тонких бретельках. Какое-то серебристо-матовое украшение словно прилипло к коже на ее груди, Марья поправила застежку, спрятавшуюся под завитками волос на шее, и украшение пустило сноп искр.

Ни колец, ни сережек на ней не было. Только плоская гладкая змея, спускающаяся в декольте. Звенья украшения плавно увеличивались к центру и сужались у ключиц.

…Примерно через полчаса после приезда Марьи к крыльцу подрулил огромный, как вагон, вседорожник.

Из чрева прямоугольной машины выбрался совершенно квадратный гражданин.

При первом взгляде на Виктора Андреевича Вяземского у меня в мозгах четко застряла аналогия – «Черный квадрат» Малевича. Легкий снежок засыпал его прямые плечи, утянутые в темный кашемир пальто, четко очерченный квадратный подбородок разрезала абсолютно прямая щель неулыбчивого рта.

Виктор Андреевич помог выйти из высокого салона жене. Нана вылезала тяжело. И кажется, была недовольна выбором транспорта. Грузно спрыгнув с подножки, она угодила туфлей в крошечный сугроб и долго трясла ногой – как брезгливая, замочившая лапы кошка, – отчитывая мужа.

Невозмутимо-геометрический супруг держал локоть под прямым углом, в который всем маникюром вцепилась благоверная, и безучастно смотрел в глубь парка. Его сомкнутые губы не выпустили даже облачка пара.

– Наша Нана – княжна настоящих грузинских кровей, – сопровождал картинку голос за кадром. – «Воинствующая добродетель», как называет ее мама. Вся насквозь правильная, высоконравственная и очень шумная. Любое отступление от норм морали вызывает у нее такой взрыв праведного гнева, что… в общем, лучше с ней не спорить, отойти в сторонку. Она всегда права. Потому что добродетельна.

Свою темно-коричневую стриженую норку Нана сбросила на терпеливо подставленные руки мужа.

В связи со всем увиденным и услышанным невозмутимость Виктора Андреевича заслуживала самого искреннего восхищения. Или сочувствия, если угодно.

Довольно полная и очень статная грузинская княжна, утянутая в черный шелк, долго поправляла перед зеркалом каждый волосок безупречной прически. Потом отцентровала галстук мужа и повлекла его в арьергарде на второй этаж.

Чету супругов Вяземских сопровождала Клементина Карловна. Это были гости Капитолины Фроловны, она встречала их в коляске на по роге любимой гостиной Ирины Владимировны. Сегодня был ее день. День ее приема и приезда ее детей и внуков.

– А почему ты не называешь ни Марью, ни Нану «тетей»? – потягиваясь и разминая окостеневшую без движений спину, спросила я.

– Ты можешь представить Марью чьей-то «тетей»? – выразительно поднял брови и усмехнулся Артем.

– А Нана?

– А у них в семье так принято.

В первый момент я хотела уточнить, какую именно семью – дядину или первоначально-грузинскую – Артем имел в виду, потом кое-что вспомнила и спрашивать не стала.