Фальшивая война (СИ)

- Понятия не имею, – сказал Гарри. – По причинам, которые вы только что зачитали, я думаю… Как напоминание о том, чего можно достичь и так далее.

- То есть вы полагаете, что подарок чисто символический?

- Наверное, – ответил Гарри. – Каким же еще ему быть?

- И разумеется, тот факт, что снитчи обладают телесной памятью, и этот снитч помнит ваше прикосновение, мистер Поттер, не имеет никакого значения, так?

Гарри не ответил и о чем-то напряженно раздумывал.

- Вы молчите, – продолжал Скримджер. – Возможно, вы уже знаете, что кроется в снитче?

- Нет, – ответил Гарри.

- Возьмите его.

Гарри взглянул в желтые глаза министра и понял, что выбора нет – остается лишь подчиниться. Он протянул руку, и Скримджер медленно и осторожно опустил снитч ему в ладонь.

И ничего не произошло.

Едва пальцы Гарри сомкнулись на золотом шарике, усталые крылья встрепенулись и замерли. Все присутствующие продолжали жадно вглядываться в мячик, словно еще надеялись, что он превратится в нечто иное.

- Весьма драматично, – холодно произнес Гарри.

Рон рассмеялся, Гермиона лишь слегка улыбнулась краешком губ. Она уже несколько минут ощущала под рубашкой обжигающее тепло медальона, и изнывала от желания побыстрее закончить этот фарс, чтобы прочесть послание.

- Надеюсь, это все? – нетерпеливо спросила она, поднимаясь с софы.

- Не совсем, – ответил Скримджер, – Дамблдор оставил вам еще одну вещь, Поттер.

- Какую?

На сей раз Скримджер читать по завещанию не стал.

- Меч Годрика Гриффиндора, – ответил он.

Гермиона и Рон замерли. Гарри огляделся, но инкрустированной рубинами рукояти нигде не увидел.

- И где же он? – подозрительно спросил Гарри.

- К сожалению, – сообщил министр, – Дамблдор не имел права распоряжаться этим мечом. Меч Годрика Гриффиндора – важная историческая реликвия, и как таковая принадлежит…

- Он принадлежит Гарри! – горячо воскликнула Гермиона. – Меч сам выбрал его!

- Согласно историческим источникам, меч может являться любому достойному гриффиндорцу, – заявил Скримджер. – А это не позволяет обратить его в исключительную собственность мистера Поттера, что бы там ни решил Дамблдор.

Атмосфера в комнате явно накалилась не меньше, чем медальон Гермионы, и она решила пресечь назревающий конфликт.

- Если это все, что вы хотели нам сказать, господин министр, – очень вежливо сказала она, – то мы просим прощения, но гости уже наверняка заждались именинника.

- Не стоит беспокоиться, мисс Грейнджер, я уже ухожу, – пророкотал Скримджер и, не сказав больше ни слова, повернулся спиной и, прихрамывая, покинул гостиную.

Пропустив Гарри с Роном вперед, чтобы вернуться к праздничному столу, Гермиона чуть задержалась и наконец вытащила из-под рубашки подвеску. На полированной поверхности горели буквы:

Министерство. Завтра вечером. ЛМ.

====== Глава 105. ======

Ночью Гермионе опять не удалось выспаться.

Мало того, что по кроватям отправились довольно поздно: Гарри и Рону приспичило непременно этим вечером обсудить завещание Дамблдора. И, сказать честно, проявившаяся на снитче загадочная надпись того не стоила, по мнению Гермионы. “Я открываюсь под конец!” Конца не видно даже на горизонте, а захват Министерства Волдеморт планировал уже завтра.

Весь вечер Гермиона колебалась, стоит ли сообщать о плохих новостях обитателям и гостям Норы. Решив в конечном итоге, что Нора – не Министерство, и прямой угрозы для них пока нет, она решила не срывать завтрашнюю свадьбу и ограничить круг посвященных Кингсли Бруствером.

Они переписывались полночи, что было не очень-то удобно, учитывая невеликие возможности их средства связи, но сумели обсудить основные моменты, и главное – достигли договоренности касательно Пожирателей смерти. Гермиона лавировала между Кингсли и Люциусом, и при её посредничестве оба согласились на то, что убивающие и другие серьезные проклятия будут использоваться защитниками Министерства только в ответ. Это могло помочь свести вероятную бойню к относительно безобидной потасовке, и такой вариант всех устроил. Прямой приказ на убийство был дан Волдемортом только в отношении Скримджера, но и здесь они нашли возможный выход. Для того, чтобы предупредить своих надежных людей, у Бруствера и Малфоя был еще целый день впереди. Затея имела шансы на успех.

Вторую половину ночи Гермиона потратила, пытаясь дозваться другого Малфоя – и вновь безрезультатно. Вечерние сомнения в самой себе растворились, и им на смену вернулась горькая обида. Как мало ему, оказывается, нужно для того, чтобы отказаться от нее!.. А раз так, она больше не станет навязываться. Захочет – сам заговорит. И еще извиняться будет!.. Во всяком случае, Гермионе очень хотелось верить в то, что и заговорит, и будет. Она отчаянно нуждалась в Драко, настолько, что снова и снова нарушала собственное решение, стучась в глухую стену. Однако ответа так и не было.