Фальшивая война (СИ)

Пэнси сочла за лучшее не вступать в споры. Такой Малфой был ей незнаком. Такого Малфоя она боялась. Если до этого момента она и лелеяла какие-то планы затащить его в постель и лишить соплячку Гринграсс её триумфа, то сейчас, когда он так откровенно, не стесняясь, заявил о намерении использовать секс в качестве наказания и без согласия… Определенно, это был совсем не тот Драко, которого она знала, и от этого нового Малфоя следовало держаться подальше.

Молча развернувшись, Пэнси гордо выпрямила спину и ушла, отгоняя от себя назойливые мысли и тень сочувствия и жалости к глупой рыжей гриффиндорке.

Дождавшись, когда Пэнси скроется за поворотом и убедившись, что её шаги стихли, Малфой легонько подтолкнул Уизлетту между лопаток волшебной палочкой.

- Что встала? Пошли. И палочку дай сюда, а то мало ли, какие интересные идеи могут возникнуть в твоей рыжей голове.

- Только тронь меня, мразь!.. – зашипела Джинни и не тронулась с места.

- И что ты сделаешь, дорогуша? – почти ласково спросил Малфой, ловко выуживая древко из её застывших пальцев. – Серьезно, Уизлетта, какой был план? Получить очередной Круциатус на ночь? Заснуть без этого не можешь? Или хотела, чтобы тебе сломали твой длинный носик, как Финнигану? Или, чем Мерлин не шутит, свернули шейку?..

- Пошел к черту, – выплюнула гриффиндорка, но все-таки подчинилась, двинувшись в указанном направлении.

- Только недавно от него, – ухмыльнулся Малфой. – Но если вдруг и пойду – я не один, Уизлетта, если ты не заметила. И, осмелюсь сказать, я даже не самая большая твоя проблема. Тебе не приходило в голову подумать о том, что вся школа в курсе, кто ты? И что будет, если ты не прекратишь нарываться, и это выйдет за пределы Хогвартса? Кэрроу еще не разобрались в ситуации, но если ты продолжишь так старательно привлекать к себе внимание… Как думаешь, если тебя бросят в Азкабан, твой очкастый дружок пойдет тебя выручать? Или, может, для того, чтобы Поттер вылез из своей норы, в которой он так хорошо прячется, нужно пустить в тебя парой Круциатусов на площади перед Министерством? Или будет достаточно подарить тебя кому-нибудь из Пожирателей и сообщить об этом в “Пророке”?.. Ах да, ваше рыжее семейство не привыкло думать головой. Так нарушь семейную традицию, Джиневра, – последнюю фразу он выдохнул ей в лицо, резко развернув и прижав спиной к стене.

Джинни смотрела на слизеринца во все глаза, тяжело дыша и не веря своим ушам. Неужели то, что он нес – правда, и он на самом деле угрожает ей тем, что её могут использовать, чтобы выманить Гарри?

Насладившись ужасом понимания, отразившимся в расширенных зрачках, Малфой резко оттолкнулся от стены, повернулся на каблуках и словно растворился в темноте коридоров. Только через несколько минут, проведенных в попытках отдышаться и осознать сказанное им, Джинни пришла в себя и огляделась.

Она стояла около портрета Полной дамы, возле входа в гостиную Гриффиндора.

Целая и невредимая.

Её волшебная палочка торчала из кармана её мантии.

====== Глава 123. ======

На следующее утро после ночной встречи в коридоре Уизлетта была тише воды, ниже травы.

Заметив, как она буквально съежилась в комочек, словно пытаясь уменьшиться до размеров карликового пушистика, когда он проходил мимо, Малфой удовлетворенно хмыкнул: неужели дошло? Хорошо, если так, одной головной болью меньше. Но не успел он вдоволь насладиться этой мыслью, как напоролся на взгляд Пэнси: неверящий и разочарованный. Слизеринка отметила и притихшую Уизли, и довольную ухмылку Малфоя, и сложила два и два, сделав соответствующие выводы. “Что ж, умная девочка”, – не без горечи подумал Малфой. Еще один человек, который посчитал его чудовищем. Не она первая, и увы, не она последняя. Где же ты, Грейнджер?.. Ты всегда знала ответы на все вопросы, ответь же: когда кончится весь этот блядский цирк? И кончится ли он вообще хоть когда-нибудь?..

Этот взгляд бывшей подружки, полный разочарования, преследовал его весь день, как призрак убитого им невинного человека. Однако, помимо него, Малфой периодически ловил на себе и другой, вполне реальный взгляд светло-карих глаз, в которых плескались незаданные вопросы и недоумение. Малфой с опозданием пожалел, что все-таки не шарахнул гриффиндорку на прощание каким-нибудь безобидным заклинанием для сохранения реноме, но было уже поздно. В рыжей голове появились вопросы, и оставалось только надеяться на то, что ей хватит благоразумия не озвучить их вслух.

Несколько дней Малфою казалось, что ему действительно удалось донести до сознания Уизлетты свою довольно простую мысль. Однако через неделю где-то внутри глухо заворочалось беспокойство, а еще через несколько дней наблюдений оно переросло в подозрения, а те, в свою очередь – в уверенность.