Фальшивая жена. Любовь в залог

– Это… Тут… – у Самар заканчиваются слова, но она идет к могилам моей матери, сестры и малышкам племянницам. Останавливается у свежего земляного бугра и смотрит на меня обернувшись. – Спасибо тебе.

Кладу на мраморную плиту каждой цветы и оставляю ее одну.

Самар приходит ко мне в беседку и молча садится рядом со мной.

Обнимаю ее и пересаживаю на свои колени, зарываясь носом в ее волосы, выглядывающие из-под шапки, которую она не хотела одевать.

– Ты моя семья, Давид, – обнимает и слышу, как плачет.

Прижимаю к себе сильней и встав несу ее на руках домой.

Настя заметив нас сразу же скрывается на кухне. Я раздеваю Самариту и несу наверх в нашу спальню.

Дом успели отремонтировать, теперь тут нет и следа о том, что произошло.

Опускаю на пол в ванной и принимаюсь за ее одежду.

Она уже не плачет. Только смотрит на меня, следит за каждым движением. Я же как маньяк смотрю на ее великолепное тело, которое красиво меняется. Целую плечи, шею. Встаю на колени и цепляю губами соски, услышав, как она шипит. Оставляю ее обнаженной и смотрю снизу вверх, прямо в ее глаза.

Медленно поднимаюсь, беру на руки и аккуратно опускаю в набирающуюся водой ванную.

Быстро скидываю свою одежду и забираюсь к ней.

Сажусь напротив и пока вода еле прикрыла дно, тяну Самар за ноги на себя.

– Прекрати, что ты…

– Ш-ш-ш мышка… Просто иди ко мне.

Она садится на меня верхом уже не сопротивляясь.

Смыкаю ноги и вытягиваю их прямо, а наверх кладу ее, сдвигая дальше. Она такая маленькая, что помещается на них полностью своим телом.

– Давид… – шепчет чтобы остановить, или просит продолжить, не знаю.

Она раскрытая передо мной. Блестящая от капелек воды.

Глажу стройные ноги, смещая ноги по внутренней стороне бедер ближе к промежности. Наблюдаю, как дрожит ее живот, когда, раздвинув половые губы, задеваю пальцами клитор.

– Хочу тебя слышать, поняла? – требую от нее шум, а не сдержанную тишину.

Довольно с нас тишины.

Она в ожидании замерев кивает и я, склонившись, принимаюсь вылизывать ее языком.

Раз за разом прохожусь по складкам, всасываю их в свой рот и играю не хуже Бетховена. Самар изгибается и рвет мои волосы к черту. Сжимает ноги так, что моя голова трещит в ее тисках, а еще стонет… Стонет так, что я сам готов кончить.

Когда она замирает, а после начинает сокращаться на моих пальцах и моем рту, я продолжаю аккуратно ее ласкать. А как только она немного отходит от оргазма, тяну за руки и усаживаю на свои бедра, аккуратно входя в нее до самого конца.

– М-м-м… я отвыкла от этого.

– Привыкай снова, мышка. «Этого» будет теперь много.

– Полегче, я беременна.

– Помню, много – не значит безрассудно трахать тебя.

– Хорошо, – отвечает, и сама начинает двигаться, целуя в губы, словно слизывая свои соки с них.

В кровати Самар сразу же засыпает. И я рад, что не стал говорить о визите к ее отцу этим вечером, оставив его только для нас и тех трех оргазмов, которые были, пока мы не превратились в «изюм».

Обнимаю ее сзади и сам проваливаюсь в сон. В то чувство, которое меня покинуло на этот проклятый месяц, пока ее не было в моей жизни.

Это тот самый момент, когда ты ощущаешь потерю на самом глубоком уровне. Мне кажется, я за этот месяц ни разу по-настоящему не высыпался, как этой ночью. В нашей кровати. В нашем доме. С ней одной…

Утром, не успев открыть глаза, тут же сжал руки, чтобы ощутить в них ее.

Она была рядом и стала пищать.

– Что такое? – не понял сразу.

– Ты меня задушишь, сумасшедший, – смеется в кашле.

– Черт, прости. Проверял, тут ты или нет.

– Тут я тут, отпусти же.

Ослабляю хватку ненамного.

– Давид, мне надо в туалет, я сейчас в кровать написаю.

– А, блин. Так бы и сказала.

– У меня по утрам еще и токсикоз, поэтому знаешь, лучше сразу выпускай, если начинаю брыкаться.

– Понял, исправлюсь.

Она возвращается, видимо, сразу умывшись, потому что я чувствую запах мятной пасты.

– Иди ко мне, – тяну на себя и вжимаю ее бедра в свои, дав понять, как сильно я ее хочу.

– Кажется, мне требуется небольшой перерыв, Давид, – смущенно признается.

– Блин, прости. Я вчера немного переборщил.

Глажу ее по волосам. Успокаивая мысленно свои развратные мысли.

– Если хочешь, я бы могла тебе минет сделать.

Слышу ее слова, произнесенные настолько невинно, словно она о конфетах спросила и начинаю ржать.

– Что?

– Ничего, – не могу никак успокоиться, а она, кажется, обижается.

Перехватываю ее и притягиваю обратно, чтобы не уползала.

– Куда собралась?

– Ну тебе же смешно. Если не хочешь так бы и…

– Не хочу? – ложусь на нее сверху и закидываю руки за голову, смотрю в глаза.

– Видимо, нет.

– Да я твой рот готов трахать весь день напролет, пока яйца не будут висеть как пустые шары. Так что никогда не думай о том, что я тебя не хочу, поняла меня? – двигаю бедрами и трусь членом по промежности, которая такая горячая и так манит меня погрузиться в нее глубоко и надолго.

– Поняла, – дышит срываясь.

– Молодец, а теперь вставай и выполняй то, что хотела.

Ложусь на спину, но ее определяю над собой развернув.

– Мне так неудобно.

– А мне удобно, – шлепаю по заднице и придвигаю ее ближе.

Удобно правило спать голыми, сразу готовы оба к сексу.