Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945

Крюгер отправился в блок № 19, собрал своих людей и спросил у них, что произошло. Ведь они договорились, не так ли? Заключенные будут хорошо трудиться, а он, Крюгер, проследит за тем, чтобы с ними нормально обращались. Каждый согласился с этим, так зачем же сейчас было останавливать работу?

Толпа рабочих беспокойно колыхалась, и, когда Крюгер снова повторил вопрос, его люди разбились на маленькие группы и начали шептаться. Наконец, один из рабочих спросил Крюгера, готов ли он с глазу на глаз поговорить с их представителями. Крюгер, которому это предложение показалось забавным, сразу же согласился. Тогда от толпы заключенных отделились четыре человека, которые вместе со своим шефом отправились к домику, где размещалась охрана. Лидер делегации начал свою речь очень официально:

— Заключенные блоков № 18 и № 19 благодарят вас за хорошее обращение и просят официально рассмотреть их жалобу.

— Что случилось? Вас плохо кормят? Или выдают недостаточно сигарет?

— Нет, господин, здесь речь идет о личной проблеме.

— Что произошло? Кто-то слишком громко храпит во сне?

— Все обстоит гораздо хуже, господин. Речь идет о нанесении публичного оскорбления нашей чести и достоинству.

Крюгер, с трудом удерживаясь от смеха, спросил:

— Какое еще публичное оскорбление?

— Нас заставляют работать с отъявленным преступником, господин. Мы все уважаемые люди, которые были арестованы по расовым и политическим причинам, но никто из нас никогда не совершал преступлений. Мы не можем работать с этим уголовником.

Крюгер бросил быстрый взгляд на остальных членов делегации заключенных и понял, что и они искренне разделяют эту точку зрения. Нужно было срочно искать какое-то решение.

— Господа! — торжественно начал он. — Я благодарю вас за высказанную вами точку зрения и уважаю ее. Но войдите и в мое положение. Как и вам, мне отдают приказы, которые я сегодня не мог бы выполнить, не имея в своем распоряжении Смолянова.

— Отправьте его куда-нибудь в другое место, — предложил кто-то, — мы не можем с ним работать.

И тут у Крюгера, который поначалу был поставлен в тупик, возникла мысль.

— Я думаю, мы могли бы это устроить. Подождите, пожалуйста, минуту.

Он вышел наружу, подозвал Смолянова и спросил, как у того дела.

— Скверно, — пожаловался цыган, — лучше верните меня в тюрьму. Там, по крайней мере, у меня были друзья. А этот сброд… Они ждут от тебя официального представления с визитными карточками, чертовы упертые буржуа. Они считают себя равными всемогущему Богу. А ведь если вы захотите, то завтра вся эта толпа отправится в газовую камеру. И у них еще хватает совести смотреть на меня свысока.

— А если вам предоставят отдельную комнату, будет ли вам лучше?

— Камера-одиночка, карцер, отдельное помещение — все лучше, чем находиться рядом с ними.

Крюгер отпустил Смолянова, отдал приказы охране, затем, вернувшись к делегации, обратился к ней:

— Мы нашли решение. Смоляное больше не будет доставлять вам беспокойство своим присутствием.

Лица членов делегации осветились радостью.

— Поскольку его работа требует особой сосредоточенности, у него будет свое собственное помещение.

Тут же посыпались протесты:

— Вы держите у себя в любимчиках простого уголовника.

Крюгер улыбнулся.

— Господа, — напомнил он, — ведь это вы просили меня избавить вас от этого человека. Теперь вы получили то, чего так хотели, и не говорите мне теперь, что вам не нравится мое решение.

А потом, мгновенно изменив выражение лица на строго официальное, Крюгер добавил:

— И это приказ!

Вскоре после торжественного вечера члены комиссии попытались подробно поговорить с Маркони, но тот был неуловим, как ртуть. Сначала он заявил, что может общаться только на итальянском языке. Переводчик, который тут же был предоставлен, оказался в полном тупике из-за технического жаргона, которым пользовался Маркони. Тогда члены комиссии попытались сменить тактику. Как скоро Маркони сможет устроить новое испытание, которое пройдет в их присутствии? Маркони отвечал:

— Ваше предложение для меня честь, но, к сожалению, пока я не могу назвать точную дату.

— Почему?

— Время проведения нового испытания будет зависеть от вас.

— Но мы готовы приступить к работе в любое время.

— Однако новое оборудование, которое я заказал, опираясь на новые данные, появившиеся в ходе первого испытания, все еще устанавливается. И еще мне потребуется золото и платина. Как скоро закончится установка, зависит от того, когда вы все это предоставите.

Коротко посовещавшись, немецкие эксперты предъявили ультиматум:

— Мы отказываемся что-либо обсуждать с вами впредь до тех пор, пока собственными глазами не увидим вашу лабораторию.

В ответ Маркони, сделав безнадежный жест, заявил:

— Нет ничего, чего бы я желал больше, но, к сожалению, моя лаборатория сейчас перестраивается. Дайте мне немного времени, и я покажу ее вам.

Эксперты разошлись, а Маркони с Нериной начали срочно связываться с поставщиками аппаратуры.