Фальшивые червонцы

Расписание тревоги тайный советник разрабатывал лично, стараясь заранее предусмотреть любые случайности. Менялось все одновременно — явки, система оповещения, пароли, шифр, клички. Никто отныне не имел прямого выхода на него, на руководителя организации.

Ближайшему своему помощнику, заставившему замолчать «333», Александр Сергеевич отдал распоряжение, брезгливо при этом поморщившись:

— Ликвидируйте христопродавца...

Бедный, бедный господин Путилов! В лютой злобе своей, в безмерном классовом ослеплении, не мог он догадаться, просто сообразить не мог, кто придет на выручку обреченному Афанасию Хрулеву.

Из стенограммы допроса гр-на Хрулева А. П.

Ланге(улыбается). С протестами, Афанасий Павлович, давайте малость повременим. Уверяю вас, иной раз и постылая тюремная камера становится благословенной обителью спасения, за которую хочется благодарить.

Xрулев(возмущенно). Отказываюсь постичь вашу логику, товарищ следователь! Меня хватают на улице, ни слова не сказавши впихивают в автомобиль ГПУ, и я же, выходит, обязан рассыпаться в благодарностях. Что же тогда называть беззаконием? Нет, я решительно протестую! На родину я вернулся с чистой совестью и ни в чем перед Советской властью не виноват...

Ланге. Охотно допускаю, что не виноваты. Тем не менее мы обязаны уточнить кое-какие обстоятельства, связанные с вашим пребыванием в Париже. В каких вы там состояли организациях?

Xрулев. В Париже я бедствовал, как большинство русских людей. Числился членом «Юнион женераль де шоффер рюсс»...

Ланге. Это Союз русских шоферов?

Xрулев. Да, это профессиональное объединение, но без всяких прав и материальных средств. Ютится в гараже на рю Санс, около станции метрополитена. Французские власти считают его незаконнорожденным детищем и всячески третируют...

Ланге. К Высшему монархическому совету вы имели отношение?

Xрулев(возмущенно). Помилуйте, товарищ Ланге! Там собрались политики высшего полета...

Ланге. В царское время вы были надворным советником?

Хрулев. Совершенно справедливо. Чин это не бог весть какой, если вы знакомы с табелью о рангах...

Ланге. Служили у Владимира Николаевича Коковцева?

Хрулев. Некоторое время я действительно числился по канцелярии Совета Министров. Осенью 1914 года уехал добровольцем в действующую армию...

Ланге. В эмиграции встречались с Коковцевым?

Хрулев. Изредка. Главным образом на различных собраниях, где он витийствовал. Я не возьму в толк, для чего вы об этом расспрашиваете? Неужто вы думаете, что между мной и господином Коковцевым есть что-либо общее?

Ланге. Минутку, Афанасий Павлович, все в свое время. Прежде я бы хотел, чтобы вы ответили на мои вопросы. Очень важны ответы честные, от этого многое зависит.

Хрулев. Я от вас ничего не скрываю. Абсолютно ничего.

Ланге. Вот и отлично. Тогда скажите мне, какое поручение было вам дано перед отъездом в СССР? И насколько удачно вы сумели его выполнить?

Хрулев(заметно смущен, мнется). Право, это ошибка, товарищ следователь. Никакого поручения никто мне не давал. Да я бы и не согласился, потому что нас предупреждали в советском посольстве.

Ланге(встает, ходит по кабинету). Странно, очень странно... За что же в таком случае решено вас убить?

Хрулев(ошеломлен). Меня? Убить? Простите, товарищ следователь, ничего не понимаю...

Ланге. Я и сам в недоумении, уважаемый Афанасий Павлович. Не могут же они приговаривать к смерти всех возвращающихся на родину...

Хрулев. Кто они?

Ланге. Ваши друзья, Афанасий Павлович. Бывшие воспитанники Императорского Лицея. Если желаете поименно, могу в первую очередь назвать Александра Сергеевича Путилова. Знаком вам этот господин?

Хрулев. Я не верю! Этого не может быть!

Ланге. Может, Афанасий Павлович. Вам известно о смерти Иннокентия Замятина? Вы, кажется, одного с ним выпуска?

Хрулев. Мне рассказывали... Бедняга почему-то кончил самоубийством...

Ланге. Примерно такая же история должна была приключиться и с вами, уважаемый Афанасий Павлович. Еще вчера. Вы, говорят, на дачу собрались ехать?

Хрулев(растерянно). На дачу... В Карташевку, пятичасовым поездом, а забрали меня в четыре...

Ланге. Ну вот, где-то в Карташевке и планировалось ваше «самоубийство»: вероятно, должны вы были броситься под поезд...

Хрулев. Боже мой! Это ужасно. (Длительная пауза.) Значит, ГПУ спасло меня от смерти?

Ланге(с улыбкой). Выходит так, Афанасий Павлович. Я же вам говорил, что с протестами следует повременить, а вы горячились... Никогда не надо горячиться. Сказать по совести, был у нас и свой резон поспешить вам на помощь. Мы хотели выяснить причину этой хладнокровно подготовленной расправы. Однако вы утверждаете, что никаких поручений не имели... Возможно, вы не решаетесь сказать нам правду?

(Долгая томительная пауза.)