Фальшивый друг, настоящий враг

– А… су… – хотел было он выругаться, но я категорически не приемлю подобных «животных» эпитетов, поэтому и заставила его замолчать, нанеся ему оглушающий удар по ушам.

Чтобы закрепить свое преимущество над ним, мне требовалось сбить его с ног и попытаться прицепить наручниками к чему-то прочному, например к батарее. Но муж Анжелы был из породы здоровяков, и я сомневалась, что мне так легко удастся дотащить его до окна. Но времени на колебания не было. Я занесла ногу для повторного удара, и тут Артем вдруг отнял руки от ушей, мотнул головой, видимо, для полной фокусировки зрения, и попер на меня всей своей массой. Так, по моим представлениям, в военное время кидались на врага доведенные до отчаяния бойцы в окопах. Я резко присела на корточки, опережая его желание сгрести меня в охапку, и крутанулась вокруг своей оси, выкинув в сторону левую ногу. Он споткнулся о нее, зашатался, но не упал, кое-как удержавшись в вертикальном положении. Мне уже порядком надоела наша возня в кабинете Анжелы, из-за тесноты которого я постоянного отбивала себе конечности об офисную мебель. Поэтому, не став дожидаться, пока второй участник схватки обретет полноценную устойчивость, я повторным выпадом заставила-таки его массивное тело шмякнуться на пол. На мгновение он затих. Я ухватила его за одну руку, чтобы, зажав ее, вытянуть вторую и сковать оба его запястья наручниками, которые я весьма кстати сунула перед выходом в карман. Вдруг Артем взбрыкнул, с жутким хрипом выложившегося на бегах скакуна попытался извернуться, и ему это частично удалось. Он выпростал из-под ножек шкафа как раз ту руку, за которой я вела охоту. Я уже дернулась было к ней, но замерла, наткнувшись взглядом на узкую иглу шприца, зажатого в его кулаке.

– Отпусти меня! – процедил он сквозь зубы и угрожающе выставил вперед свое смертельное оружие.

– Конечно, конечно… – ласково проворковала я, не тратя время на бессмысленные препирательства, и даже слегка подалась назад, якобы намереваясь немедленно подчиниться.

Но я все еще не отпустила его левую руку, поэтому, прежде чем освободить его конечность от зажима, я слегка надавила на болевую точку под запястьем, ухватив большой палец его правой кисти так, чтобы причинить ему максимально нестерпимую боль. Артем дернулся, выгнулся, замахнулся левой рукой, но предпринятых мною действий хватило, чтобы его разящий удар прошел в миллиметре от моей шеи. Не ослабевая захвата его левой кисти, я потянулась, чтобы перехватить правую – со шприцем, но он нашел в себе силы и ударил меня коленом, причем весьма ощутимо. От немедленной капитуляции меня спас лишь тот факт, что я – не мужчина. Любой представитель сильного пола уже корчился бы на полу, оплакивая ушибленное и, пожалуй, некогда одно из самых жизненно важных мест организма (согласно признаниям многочисленных представителей сильного пола).

Ощутив некоторое преимущество, так как мне все же пришлось ослабить захват его левой кисти, Артем перешел в наступление и накинулся на меня – с желанием повалить на пол – с новой силой. Шприц при этом он нацелил мне в область моей сонной артерии. Сдаваться я не торопилась, но и быстро отбиться не получалось. Его как минимум сто килограммов веса являлись существенным грузом даже для моих тренированных рук. От напряжения кровь прилила к его лицу, он бешено вращал глазами и изо всех сил вжимал меня спиной в ковер. Я же неистово сопротивлялась, ловя момент для контратаки. Шприц в руке мешал ему одержать победу, но он был необходим для самого последнего, рокового для меня мгновения, поэтому негодяй не мог отбросить его в сторону. Я же могла отбиваться обеими руками, и это преимущество мне следовало использовать, причем немедленно, ведь заветная игла была опасно близка к моей шее. Осторожно, чтобы не оцарапаться о ядовитое острие иглы, я выпростала правую руку, продолжая левой сдерживать напор Артема, и, словно кошка, выставив ногти, ухватила его за нос, стараясь поскорее добраться до белков глаз. Он тихо взвыл, но натиска не сбавил. Я, как могла, пыталась высвободить и левую руку, чтобы дотянуться до спрятанного у меня под брючиной пистолета, но сделать это мне никак не удавалось.