Фальшивый талисман. Зашифрованный счет

Солдат, лежавший рядом, встревоженно посмотрел на него, как будто провинился в чем-то, и полковник успокаивающе поднял руку. Потом Карий, прикрывшись плащ-палаткой, осветил фонариком циферблат часов. Подумал: немцы, если они действительно решили пробиваться лесами к линии фронта, должны быть уже где-то недалеко. После посадки самолета прошло полтора часа, сюда от бывшего гитлеровского аэродрома чуть больше пяти километров, и, если будут продвигаться со скоростью четыре километра в час, немцы должны уже приблизиться. Однако минут десять — пятнадцать потратили на сборы, потом, пока сориентировались, посоветовались, приняли решение, еще минут пять — десять… самое большее. Правда, лес — не дорога, особенно не разгонишься, и все же вот-вот должны быть здесь.

Полковник вынул автомат из-под плащ-палатки. Конечно, лучше не стрелять, а взять их живыми, и он отдал приказ: открывать огонь только в крайнем случае.

Прошло еще минут пять-шесть. Наверное, теперь Карий не рискнул бы включить фонарик даже под плащ-палаткой. За кустами, метрах в ста от их укрытия, громко треснула ветка. Неужели немцы?

Карий почувствовал, как невольно напряглись мышцы.

Впереди послышался шум, громко выкрикивали какую-то команду по-немецки, раздалась автоматная очередь — строчили из шмайсера сухо и коротко, — и вдруг все затихло…

Затрещали кусты — кто-то пробивался прямо к нему, Полковник стал готовиться к броску, но солдаты, что лежали поблизости, опередили его. Они бросились с двух сторон на человека, который, тяжело дыша, бежал к поляне. Немец упал лицом в мокрые прелые листья, и один из солдат сел ему на спину, вывернув руки.

— Сдаюсь! — крикнул немец, точнее, не крикнул, а прохрипел. — Капут, сдаюсь…

Но не все хотели последовать его примеру — снова лес расколола сухая автоматная очередь. В ответ застрочили из ППШ, и опять все стихло.

Карий повернул пленного лицом вверх, включил фонарик. Лежит, закрыв глаза то ли от резкого света, то ли от испуга, совсем еще зеленый юноша. Наконец захлопал глазами и повторил:

— Капут…

— Тебе — капут! — не без удовольствия подтвердил солдат, взявший гитлеровца. — Точно.

— Отставить! — сурово заметил полковник, — Знаете, как обращаться с пленными?

— Слушаюсь, товарищ полковник! — вытянулся. — Но ведь сам фриц говорит…

— Поднимите его.

Немец оказался невысоким и тщедушным.

— Кто ты? — спросил полковник по-немецки.

— Бортрадист Курт Мюллер, — немец вытянулся насколько позволяли связанные сзади руки.

— Кто твой командир?

— Гауптман Петер Шульц.

Карий хотел спросить, с каким заданием летели и что случилось с самолетом, но раздвинулись кусты, и появился командир роты захвата старший лейтенант Туликов. Доложил о задержанных (один был убит).

— Командир живой?

— Кажется.

— Давайте сюда.

— Тут рядом, — показал рукой Туликов.

Полковник шагнул, но вдруг остановился и обернулся к бортрадисту.

— Ваше задание? — спросил он.

— Не знаю.

— Кто был в самолете кроме экипажа? Десант?

— Я ничего не знаю. Я — простой солдат, и меня не ставят в известность…

— После посадки самолета выходил в эфир?

— Да.

— Что передал?

— Задание выполнено.

— Какое задание?

— Это знает только командир.

— Кого высадили?

— Не знаю.

— Сколько их было?

— Двое.

— Их задание?

— Нам ничего не говорили.

Это было резонно: конечно, бортрадист ничего не мог знать об операции. Карий пробрался сквозь кусты к небольшой полянке, где под деревьями расположили пленных.

— Кто командир? — спросил полковник.

Темная фигура отделилась от остальных.

— Ваша фамилия и звание?

— Гауптман Петер Шульц.

Все совпадало, и бортрадист сказал правду.

— Вы высадили диверсантов, — сказал полковник так, будто знал планы гитлеровцев, — кого и с какой целью?

— В наше задание входило только высадить их, — ответил гауптман, — больше никто и ничего не знает.

— Кто они: немцы или русские?

— Я давал присягу… — начал гауптман не очень решительно. — И пленный не обязан…

— Вы приземлились на чужой территории со шпионско-диверсионной целью! — жестко оборвал его Карий. — А по законам военного времени со шпионами…

— Мы не шпионы, экипаж самолета выполнял задание командования!

— Это еще нужно доказать.

— Все равно конец один, — безнадежно махнул рукой гауптман, — расстрел.

От группы пленных отделился невысокий худощавый человек. Назвался:

— Штурман Арвид Гейдеман. Мы действительно не диверсанты, тут только экипаж самолета, два стрелка и бортрадист. Второй пилот убит. Я скажу все, и ты, Петер, — обернулся к гауптману, — не прав. Для нас еще не все кончено, присягу давали фюреру, а Гитлеру — конец. Капут нашему фюреру… — добавил по-русски, — да, Гитлеру капут, но не нам, и мы должны рассказать все.

— Что? — спросил полковник.

— Диверсанты выехали из самолета на мотоцикле по специальному трапу. Мужчина и женщина. Мы не знаем, кто они. Но имеют какое-то очень важное задание. Ходили слухи: их готовил сам Скорцени. Вы знаете, кто такой Скорцени?

— Да.

— И еще говорили: об этой операции знает сам фюрер. Мы, правда, не верим, но все возможно.

— Сам Гитлер? — засомневался Карий.

— Так говорили.

— Маршрут? — спросил полковник. — Куда направились диверсанты?