Фамильяр в сапогах и волшебное зеркало

«Пусть главный кот попробует передать это Бертрану. Запомнишь?»

«Запомню, - сварливо ответила крыса. – Бертрану. Только это уже утром. Сейчас все птицы спят. Ладно, я ушла. Потом приду, расскажу».

Ну хоть что-то. Пусть даже надежда исчезающе мала.

Если бы Вериан догадался, что меня похитил развоплощенный маг с помощью ледяного заклятья! Неужели Бертран не подскажет – что ему что-то померещилось в коридоре? Это ведь был его дар, и, похоже, какой-то отголосок остался, даже когда он сдал тело на хранение. В Ордене каждый дар наперечет, можно ведь узнать, кто владеет развоплощением.

У меня остались всего сутки – как у приговоренного к казни. Почувствуй себя Анной Болейн. Или Марией Стюарт. Или еще какой-нибудь казненной королевой. Если бы не жучок, – прямо во всех смыслах жучок! – я бы ни о чем не узнала.

Непонятно, зачем меня куда-то везти, почему не придушить тихонько прямо в камере? Тут же и зарыли бы в подвале. Все равно ведь это самое Око жизни место смерти не определит. Зачем им создавать себе лишние сложности и рисковать – вдруг кто-то увидит? Наверно, есть еще что-то, чего я не знаю. Как все-таки сложно делать выводы, не владея в полной мере информацией.

Мне все же удалось задремать, но сон был непрочным, рваным. Я без конца просыпалась: мерещилось, что в замке поворачивается ключ, что за мной пришли прямо сейчас, решили не тянуть до следующей ночи.

Утром, когда рассвело и в камере стало капельку светлее, я натянула страшный бурый балахон прямо поверх ночной рубашки и снова закуталась в одеяло. Тюремщик принес завтрак – невкусный, но горячий. Я вслушивалась в шорохи и старалась сидеть неподвижно, чтобы за скрипом топчана не пропустить голос крысы.

Наконец в мои мысли пробралось тихое-тихое:

«Это я. Птица улетела. Нужно что-то еще?»

«Пока нет. Спасибо тебе большое».

«Не за что. Рада быть полезной».

Теперь оставалось только ждать. Помощи. Или смерти.

***

Говорят, нет хуже, чем ждать и догонять. Но когда догоняешь, хоть что-то делаешь, а ждать смерти – ну полный отстой. Если подумать, то мы всю жизнь это и делаем, только как раз об этом не думаем. А вот если думать…

Ну, в общем, вы поняли.

Лучше бы я о чем-то другом подумала. Вот как только попробовала, сразу сообразила, что не о том крысу попросила. Вообще неизвестно, долетит ли эта птица до дворца, передаст ли мое послание коту и попадет ли оно к тому самому нужному Коту. А от него – к Бертрану. Неправильно я своим единственным шансом распорядилась. Надо было попросить крысу, чтобы она передала по цепочке всем-всем живым тварям, которых встретит, а те – чтобы сделали вирусный репост дальше. И чтобы эта армия сбегалась к тюрьме и караулила, когда меня выведут или вынесут, напала и отбила. Я потеряла зря целую ночь и все утро.

Правда, был в этом плане один существенный изъян. Меня мог вынести из тюрьмы развоплощенный маг, и я не знала, что представляет собой ледяное заклятье. Вся это звериное войско могло никого и не увидеть.

И все же попытаться стоило. У нас говорят, что утопающий хватается за соломинку, а китайцы – что за змею. В смысле, за любую возможность, даже ненадежную и опасную. Я бы сейчас схватилась за что угодно.

Вот только крыса, как я ни звала, не отзывалась. Наверно, ушла по своим крысиным делам. И больше никто. Ну что ж, последний шанс.

«Малыш, ты правда готов рискнуть?»

«Конечно, - тут же откликнулся он. – Все лучше, чем сидеть и ждать смерти».

О господи, и он тоже. Но тут уж я ничего не могла поделать, с природой не поспоришь.

Я объяснила, что от него требуется.

«Как только окажешься за дверью, лети, ищи хоть кого-нибудь. Кошку, собаку, паука, птицу. Неважно. Пусть они передают дальше. Что ночью меня вывезут из тюрьмы и попытаются убить. Но я могу быть невидимой и без сознания. Пусть следят за каждой каретой, которая отъедет отсюда».

«Я постараюсь, - пообещал жук. – Только почему ты так уверена, что тебя не убьют здесь?»

«Ни капли не уверена, - возразила я. – Но зачем-то ведь Наториус сказал, что ночью мы с ним отсюда уедем. Якобы в его дом. За язык ведь не тянули. Если они решили от меня избавиться, он мог вообще не приходить и ничего не говорить. Но ему почему-то нужно, чтобы я думала, будто все хорошо. Я вижу только два варианта. Либо он решил своих подельников обмануть, увезти меня и спрятать, а им сказать, что… не знаю, в реку бросил или еще что-нибудь. Либо оставят где-то на дороге, и там я замерзну насмерть. Вот поэтому и хочу, чтобы звери шли за каждой каретой, которая отъедет от тюрьмы. Не на руках же меня понесут».

«Логично, - согласился жук. – Но как мне отсюда выбраться?»

«Сейчас, подожди».

Я посадила его на ладонь, подошла к двери и побарабанила в нее, предварительно вылив остатки воды из кувшина в поганое ведро.

- Чего тебе? – тут же рявкнул тюремщик. Видимо, его пост был рядом с камерой.

- Вода кончилась. Пить хочу.

Замысловато выругавшись, он открыл дверь и взял кувшин, а я незаметно посадила жука на его балахон.

«Прощай, малыш. Больше мы не увидимся».

«Прощай. Спасибо, что сказала правду. Удачи тебе!»

Ну вот теперь я точно сделала все, что могла.