Фамильная честь Вустеров

     – Знаю, но почему-то я об  этом не задумывался, а когда задумался, мне будто  кирпич  на  голову свалился. И  знаешь,  почему  мысль  об этом спиче повергла меня в такой кромешный  ужас?  Потому что среди гостей на  завтраке будут Родерик Спод и сэр Уоткин Бассет. Ты хорошо знаешь сэра Уоткина?

     – Не очень. Он меня  однажды  оштрафовал на пять фунтов в  полицейском суде.

     – Можешь  мне поверить: упрям как осел,  к тому  же нипочем не  хочет, чтобы  я  женился  на Мадлен. Во-первых, он спит и видит выдать ее за Спода, который, должен заметить, любит ее с пеленок.

     – В самом деле? –  вежливо  отозвался я, пытаясь скрыть изумление  по поводу  того,  что  кто-то  иной кроме дипломированного идиота  вроде  Гасси способен по доброй воле влюбиться в сию барышню.

     – Да. Только она-то хочет выйти замуж за меня, но это еще не все: Спод отказывается  на  ней  жениться.  Он, видите ли, возомнил  себя  Избранником Судьбы   и   считает,   что   брак  помешает  ему  выполнить   его   великое предназначение. В Наполеоны метит.

     Тьфу,  совсем  он  меня  запутал, надо сначала со  Сподом  разобраться. Нечего примешивать сюда Наполеона.

     – О  каком предназначении  ты толкуешь? Он  что,  какая–нибудь  важная шишка?

     – Ты газет совсем  не читаешь, да? Родерик Спод – глава  и основатель "Спасителей  Англии",  это фашистская организация, ее чаще называют  "Черные трусы".  Спод  задался  целью  сделаться  диктатором,  –  если  только  его сподвижники не раскроят  ему  череп  бутылкой, у них чуть  не  каждый  вечер попойка.

     – Вот это фокус!

     До  чего  же я проницателен, сам  себе  удивляюсь. Как только я  увидел Спода,  я подумал,  вы,  надеюсь, помните: "Черт  подери.  Диктатор!", и  он действительно оказался Диктатором. Я попал в самую точку, не хуже знаменитых сыщиков,  которые  увидят  идущего  по  улице  человека  и  методом дедукции определяют, что он удалившийся от дел фабрикант, его предприятия изготовляют тарельчатые  клапаны,  зовут  этого  прохожего  Робинсон,   он  страдает  от ревматических болей в правой руке, живет в Клапеме.

     – Провалиться  мне на этом месте! Так я  и думал. Бульдожья челюсть... Сверлящие глазки... И конечно же усики. Кстати, ты оговорился: не "трусы", а "рубашки".

     – Не оговорился.  К тому времени,  как Спод создал  свою  организацию, рубашек уже не осталось, он и его приспешники носят черные трусы.

     – Наподобие тех, в каких играют футболисты?

     – Ага.

     – Какая гадость!

     – Чего уж гаже.

     – Выше колен?

     – Выше колен.

     – Ну, знаешь!

     – Согласен.

     Мне закралось в  душу  подозрение столь ужасное, что  я  чуть не уронил сигарету.

     – Старикашка Бассет тоже носит черные трусы?

     – Нет. Он не член "Спасителей Англии".

     –  Почему же  он  тогда  якшается  со Сподом?  Когда я  встретил  их в Лондоне, они были похожи на двух матросов, получивших увольнение на берег.

     – Сэр Уоткин помолвлен с его теткой, некоей  миссис Уинтергрин, вдовой полковника Г. Г. Уинтергрина, проживает на Понт-стрит.

     Я задумался, восстанавливая в памяти сцену в антикварной лавке.

     Когда вы сидите  на  скамье подсудимых, а мировой  судья  глядит на вас поверх пенсне и именует "заключенным Вустером", у вас  времени хоть отбавляй изучить его, и в тот день на Бошер-стрит мне прежде всего бросилось в глаза, какое брюзгливое выражение  было  на физиономии  сэра  Уоткина Бассета. А  в антикварной лавке это был счастливец, поймавший Синюю птицу. Он вился вьюном вокруг Спода, показывая ему безделушки, и только что  не ворковал: "Надеюсь, вашей тетушке это понравится? А как,  на ваш взгляд, эта вещица?" Теперь мне стала ясна причина его радостного трепыханья.

     – А знаешь, Гасси,  – заметил я, – сдается мне, старикашка  ей вчера угодил подарком.

     – Возможно. Но Бог с ними, не о том речь.

     – Конечно. И все-таки забавно.

     – Не вижу ничего забавного.

     – Нет так нет.

     – Не  будем отвлекаться, –  решил Гасси, призывая собрание к порядку. – На чем я остановился?

     – Не помню.

     – А, вспомнил.  Я  рассказал тебе, что сэр  Уоткин  нипочем не желает, чтобы Мадлен вышла за меня замуж.  Спод тоже против этого брака и никогда не пытался этого скрыть. Он выскакивал на меня из-за каждого угла и сквозь зубы бормотал угрозы.

     – Н-да, не думаю, чтобы ты был в восторге.

     – Какой уж там восторг.

     – А зачем он бормотал угрозы?

     – Видишь ли, хотя он отказывается жениться на Мадлен, даже если бы она сама согласилась, он  все равно считает  себя чем-то вроде  рыцаря,  который служит  своей  даме.  Он все время  талдычит,  что  счастье  Мадлен для него превыше всего и что, если я  когда-нибудь огорчу ее, он мне шею свернет. Вот какого рода угрозы он мне бормотал, и вот почему я слегка занервничал, когда Мадлен стала  вести себя со  мной холодно  после того, как  застала меня  со Стефани Бинг.

     – Давай начистоту, Гасси, чем вы занимались со Стиффи?

     – Я доставал у нее из глаза мошку.

     Я  кивнул.  Что  ж,  если  он  решил  настаивать  на этой  версии,  он, безусловно, прав.

     – Ладно, хватит о  Споде. Перейдем к сэру Уоткину Бассету. Когда  мы с ним только  знакомились, я  понял, что он не слишком  высокого мнения о моей особе.

     – Со мной случилось то же самое.