Фамильная честь Вустеров

     – Да,  сэр. Пожалуйста, чуть   выше  брюки,  сэр, на четверть дюйма.  В просвете между ботинком и манжетой должен с небрежной элегантностью мелькать носок. Эта тонкость чрезвычайно важна.

     – Так?

     – Безупречно, сэр.

     Я вздохнул.

     – Бывают  минуты в жизни, Дживс, когда человек  задает себе вопрос: "А стоят ли брюки такого внимания?"

     – Это настроение пройдет, сэр.

     – Не  с чего  ему проходить. Если вы не  распутаете этот клубок, всему конец.  Конечно,  у вас  просто  не  было  времени  как  следует пораскинуть мозгами, – сказал я с некоторой надеждой. – Пока я ужинаю, проанализируйте все  еще  раз  со  всех  возможных  точек  зрения.  Вдруг на  вас  снизойдет вдохновение. Такое ведь случается, правда? Вроде как озарит, да?

     – Да, сэр. Считается,  что  древнегреческий ученый Архимед открыл свой знаменитый  закон  о  поддерживающей  силе  жидкостей   и  газов  совершенно неожиданно для самого себя, когда садился утром в ванну.

     – Ну  вот  видите!  И ведь не такой уж был гений. По сравнению с вами, Дживс.

     – Необычайно одаренный человек, сэр. Его убил рядовой солдат, и мир до сих пор скорбит о потере.

     – Надо же, какая незадача.  Но  что поделаешь, всякая плоть –  трава, так, кажется?

     – Истинно так, сэр.

     Я в задумчивости  закурил  сигарету и,  выкинув  из головы Архимеда  – сейчас не до него, снова стал размышлять о жуткой передряге, в которую попал по милости вероломной Стиффи.

     – Знаете, Дживс,  –  сказал я,  –  если основательно задуматься,  то невольно  поразишься,  как сильно старается прекрасный пол напакостить  мне. Помните мисс Уикем и историю с грелкой?

     – Помню, сэр.

     – А Гледис  –  забыл  фамилию, – которая уложила  в  постель  своего приятеля со сломанной ногой в моей квартире?

     – Да, сэр.

     – А  Полину Стоукер, которая  ворвалась посреди ночи в мой деревенский домик в купальном костюме?

     – Помню, сэр.

     – Что  за  странные  существа  эти  женщины,  Дживс,  что  за странные создания! Насколько  коварнее и злее  мужчин, насколько более жестоки. Но по части жестокости Стиффи  их  всех  переплюнет. Чье это имя  ангел  вписал  в золотые скрижали первым?

     – Праведника Абу Бен-Адема, сэр.

     – Вот-вот, в  точности  как Стиффи.  Ее  никто  не перещеголяет.  Что, Дживс?

     – Я просто  хотел  спросить,  сэр, когда  мисс  Бинг грозила  передать блокнот мистера Финк-Ноттла сэру Уоткину, ее глаза не поблескивали, – может быть, вы случайно заметили?

     – Вы  имеете  в виду  лукавый  блеск,  то  есть  думаете, она попросту дурачила меня? Нет, Дживс, ни  намека  на блеск. Поверьте, видел я  холодные глаза, много раз видел, но чтобы  вместо глаз кусочки льда – не доводилось. Она  не  шутила, она диктовала условия  сделки  на полном серьезе. И  притом вполне отдавала себе отчет  в том, что совершает низкий поступок –  даже по меркам  женщин, но  ей было  на  это чихать.  А корень  зла –  эмансипация, современные  женщины  возомнили себя  пупом  земли  и  считают,  что  им все позволено.   Разве   во  времена  королевы  Виктории  такое  было   мыслимо? Принц-консорт сурово  осудил бы девушку,  которая ведет себя как Стиффи, что скажете, Дживс?

     – Вполне  допускаю, что его  королевское высочество  мог  не  одобрить поведение мисс Бинг.

     – Она  бы  и пикнуть не успела, как он согнул ее пополам и отшлепал по попке лакированной штиблетой.  А  я бы  посоветовал  ему подвергнуть той  же процедуре и тетю Далию.  Кстати, уж раз я ее вспомнил, надо,  пожалуй, пойти засвидетельствовать почтение престарелой родственнице.

     – Она с большим нетерпением ожидает вас, сэр, хочет побеседовать.

     – Признаюсь  вам как на  духу, Дживс:  я отнюдь не  разделяю этого  ее желания и без всякого удовольствия думаю о seance[13].

     – В самом деле, сэр?

     – Скорей наоборот.  Видите  ли, я перед чаем  послал  ей телеграмму, в которой сообщил, что  отказываюсь красть серебряную корову, а она телеграмму не получила, потому  что  еще раньше уехала из  Лондона.  Иными словами, она уверена, что племянник  чуть  ли  не рвется с поводка,  желая  выполнить  ее команду, а  племянник будет вынужден признаться, что план  лопнул. Ей это ох как  не  понравится,  и я не стыжусь вам признаться, Дживс, что чем больше я думаю о предстоящей беседе с ней, тем ощутимее у меня холодеют ноги.

     – Позвольте вам предложить, сэр, – конечно, это  всего лишь полумера, но замечено, что  в  минуты растерянности  и  уныния полный вечерний  костюм часто помогает обрести душевное равновесие.

     – Думаете, мне следует надеть  фрак  и белую бабочку? Спод говорил  – черную и смокинг.

     – Считаю,  что  чрезвычайные  обстоятельства оправдывают это небольшое отклонение от этикета.

     – Может быть, вы правы.