Фамильные ценности

Мама с сестрой тоже нашли себе увлекательное занятие. По выкройке из польского журнала они сшили сестре Наташе из льна с набивным психоделическим рисунком только что вошедший в моду костюм с брюками клеш. Материалом для этого писка моды послужила желтая с лиловым и зеленым льняная ткань, которая продавалась в местном сельпо и предназначалась для занавесок. Благо мама хорошо шила на руках. А выкройка принадлежала великолепному киевскому скульптору Наталье Дерегус-Лоренс, отдыхавшей с нами в Седневе. Мама была так хороша собой, что Дерегус-Лоренс даже решила вылепить ее бюст. Сеансы ваяния продолжались несколько дней. Но впоследствии бюст был утерян на складах Дома творчества.

На всю жизнь мне запомнились слова скульптора:

– Вот увидите, настанет время, и Украина отделится от СССР. В среде украинской интеллигенции очень сильны националистические чувства.

И это в 1969 году! Представить в то время, что подобное может произойти, – это как поверить в существование внеземных цивилизаций. Я помню, как мама улыбнулась и ответила:

– О чем вы говорите, этого не случится никогда.

Среди других именитых отдыхающих в Седневе была еще одна киевская звезда – Татьяна Яблонская, очень представительная и миловидная дама. Она считалась самой знаменитой художницей из всех, проводивших здесь отпуск, и администрация Дома творчества страшно гордилась оказанной ей честью.

Позднее, когда я стал самостоятельным ребенком, меня стали отправлять в пионерские лагеря. Дважды я побывал в лагере ВТО “Русский лес” под Звенигородом и одиножды – в пионерском лагере Госкино под Вереей. Лагерь “Русский лес” находился на месте сожженной старинной усадьбы, от которой остались пруды, аллея и дорога, мощенная булыжником. Одноэтажные корпуса этого лагеря были отделаны керамическими гербами. Жили мы по четыре ребенка в комнате, но снобизм процветал в этом лагере. Попасть туда было очень трудно, а собравшиеся дети в основном являлись отпрысками знаменитых театральных семей. При лагере находился Дом культуры со сценой, где часто с шефскими концертами выступали артисты эстрады, приезжавшие навестить своих детей. Помню выступление эстрадной певицы по фамилии Славная, которая пела солдатскую песню для детей: “Как хорошо быть генералом, лучшей работы я вам, сеньоры, не назову”. А иногда сами “пионеры” ставили сцены из спектаклей. Там я впервые увидел будущую актрису Малого театра Елену Доронину, дочь известных артистов – Констанции Роек и Виталия Доронина, которая великолепно играла жену Городничего в “Ревизоре” в сцене соблазнения. На ней было надето платье в крупный цветок, сшитое из лагерной занавески. Мне было не более десяти лет, но впечатление Лена Доронина произвела на всю мою жизнь.

Первой красавицей лагеря считалась Даша Жданова, дочь знаменитого балетного танцовщика Юрия Жданова – постоянного партнера Галины Улановой. Впоследствии Даша вместе со своим мужем уехала в Париж, где мы с ней однажды украдкой встретились. А первым парнем на “деревне” считался рослый и спортивный мальчик Лелюхин – сын главного осветителя Большого театра. Больше всего в лагере я дружил с сыном дирижера Большого театра Кирилла Кондрашина, попросившего в брежневскую эпоху политическое убежище в Голландии. Также в лагере я очень сдружился с Таней Кузнецовой, дочерью характерной танцовщицы Большого театра Фаины Ефремовой. Таня впоследствии стала одним из лучших балетных критиков в нашей стране.

Будучи учеником третьего класса, я с мамой впервые побывал в Ленинграде. Город произвел на меня колоссальное впечатление и до сегодняшнего дня остается любимым российским городом. Мама возила меня в Петергоф, Павловск, Ломоносов. Перед поездкой в Ленинград я тщательнейшим образом изучил по карте план местности. И поскольку зрительная память у меня с детства была превосходная, я, как настоящий экскурсовод, рассказывал маме, где находится тот или иной фонтан, где расположен китайский домик… Уже тогда я говорил маме: “Мне есть дело до всего китайского!” Я горячо полюбил европейское проявление этого интереса к Китаю – стиль шинуазри – и даже недавно делал выставку на эту тему в Риге в Музее моды.

Каждое лето меня вывозили в Литву, в семейное имение “Кривой погурек” возле Вильнюса, откуда можно было отправиться в Латвию и Эстонию. Дважды я ездил с отцом в Крым, где в Гурзуфе мы жили сначала в домике Чехова, а в другой раз – в домике Коровина, принадлежавшем Союзу художников. Именно там я познакомился с художником Николаем Николаевичем Жуковым, рисовавшим Ленина. Крым, где с 1970 года я больше не бывал, запомнился мне нетронутым и очень татарским.