Фамильные ценности

Да и то, основной целью иноры Линден было, как мне кажется, проследить, чтобы ничего не прошло мимо неё. И это она тогда не знала про приезд племянника. Интересно, была бы она тогда столь же лояльна к нам?

— Мы с ней всегда были как сёстры. Постоянно друг к другу ездили, устраивали приёмы. Даже договаривались детей поженить. И когда этого не случилось и твоя мама вышла замуж за твоего отца, то Линдены согласились расторгнуть помолвку без предъявления нам претензий. Нам грозил крупный штраф за разрыв, а уже тогда у нас имелись некоторые проблемы с деньгами.

Я опешила.

— Постой, а разве сын иноры Линден не женился раньше моей мамы? Получается, это они нарушили договор?

— Разве? — удивилась бабушка. — Конечно, он тогда в Гёрде не жил, я могла что-то запамятовать. Но я точно помню, как расстроена была Эмилия и как она говорила, что не винит нас. Ты уверена, что договор был нарушен их стороной?

— Бабушка, — я схватилась руками за голову. — Даже Катрин старше меня, не говоря уже о её брате, который наверняка уже родился к моменту выхода замуж моей мамы. Она никак не могла нарушить договор, потому что к тому времени он уже был расторгнут Линденами, которые нашли себе невестку побогаче. И это ты была вправе потребовать с них компенсацию, от которой они так щедро отказались.

— Я бы никогда не стала требовать с них компенсацию, — заявила бабушка. — Уверена, что Эмилия думала так же. Она могла вообще не знать о браке сына.

С этим было очень сложно согласиться. Вряд ли сын иноры Линден прятал свою супругу. Насколько мне помнится, Катрин с гордостью говорила, что приданое матери превышало состояние Линденов в несколько раз. Просто они не хотели и чтобы их обвиняли в разрыве, и чтобы пришлось выплачивать деньги.

— Почему тогда вообще был этот пункт в договоре о помолвке?

— Потому что так положено? — неуверенно предположила бабушка. — Не всё ли теперь равно? Столько лет прошло, и договор давно недействителен. Каролина, ты меня путаешь.

— Путаю тебя не я, а твоя дорогая Эмилия, которая тебе всё время врёт. Это из-за неё ты не вышла за инора Альтхауза.

— Вовсе нет, — запротестовала бабушка. — Я не вышла, потому что… потому что…

Она жалобно на меня посмотрела и расплакалась.

— Мне кажется, ты перед ним очень виновата, — решила развить я успех. — И это нужно как-то компенсировать.

— Я уже думала над этим. Наверное, правильно было бы рассказать ему всё про клады, но тогда ты оказываешься под ударом. Поэтому мы не будем забирать последний клад и уедем сразу же, как ты закончишь исцеление племянника Манфреда.

— Я не это имела в виду. Помнишь, ты говорила, что у тебя было видение, что ты станешь женой инора Альтхауза?

— Ой, Лина, не все видения сбываются, — махнула она рукой на меня. — Мне тогда привиделось не только, что мы поженимся, но и что у нас будет сын. Нет, дорогая, это видение не из тех, что сбываются…

Она грустно покачала головой. Настроение у бабушки вновь стало похоронным. Этак она действительно опять бросит бедного инора Альтхауза. И будут они оба несчастными. Разве я могу это допустить? Придётся немного схитрить ради счастья самого близкого мне человека.

— Бабушка, ты должна выйти замуж за инора Альтхауза хотя бы потому, что это здорово разозлит инору Линден, — вкрадчиво сказала я. — Она столько лет интриговала, чтобы вы не были вместе, так что мы должны сделать всё, чтобы её планам было не суждено сбыться ни по отношению к инору Альтхаузу, ни по отношению к лорду фон Штернбергу.

Как я и думала, в глазах моей родственницы появился заинтересованный блеск.

— Тебе он всё же нравится, Каролина…

Я притворилась, что смущена, и отвернулась.

— Конечно, инор Альтхауз очень милый.

— Я не про Манфреда, а про его племянника. — Бабушка окончательно пришла в себя и заинтересованно подалась ко мне. — Мне кажется, ты ему тоже нравишься.

Её изменившееся настроение нужно было использовать, пока она опять не начала придумывать что-то плохое и переживать из-за этого.

— Значит, мы не будем стоять на пути нашего счастья — твоего и моего, — заключила я. — А что касается счастья Линденов, то пусть они его ищут в другом месте.

— Не знаю, не знаю, — бабушка опять вздохнула. — Не уверена, что Манфреду я ещё нужна. Всё же я дама уже не первой молодости.

Но при этом она не забывала кокетливо накручивать на палец локон.

— Нужна, нужна, — не согласилась я. — И знаешь что, пообещай мне прямо сейчас: если инор Альтхауз опять сделает тебе предложение, ты ему не откажешь.

Бабушка неожиданно хитро улыбнулась и сказала:

— Только в ответ на аналогичное обещание от тебя.

— В каком смысле?

— Если племянник Манфреда сделает тебе предложение, ты ему не откажешь.

— Пока я занимаюсь его лечением, я не могу принимать подобные предложения, — на всякий случай предупредила я.