Фан-клуб

Единственное, что казалось ему привлекательным теперь, было кресло из красного дерева с голубой подушкой, которое кто-то вытащил на крыльцо. Мэлон плюхнулся в кресло, затем вытянул ноги и, наконец, уселся на голубую подушку и поднял ноги кверху.

Некоторое время, не сознавая этого, он смотрел на верхушки деревьев.

Затем еще раз задумался о себе.

Удивился, почему не испытывает душевного подъема, когда достиг цели, к которой так долго стремился. Ведь всего небольшая горстка людей на земле дожила до того дня, когда их мечты воплощались в жизнь. И сейчас его самая желанная мечта лежала на кровати в комнате, совсем рядом с ним.

Куда же пропал его экстаз?

Послушный ум начал перебирать возможные ответы и, наконец, остановился на одном. Интуитивно он понимал, что эта причина правильно объясняла отсутствие радости.

Во всех его прежних фантазиях рисовавшиеся ему картины всегда состояли из Шэрон и его самого, только из них двоих вместе, одних в подобной ситуации. В этих мечтах никогда не было места никому другому: ни незнакомцам, ни друзьям, никому вообще, чтобы никто не помешал развитию их романа. И уж конечно, его мечты никогда не включали кого-то столь грубого и вульгарного, как Кайл Шивли, или даже какого-то мирного обывателя, как Бруннер, или такую прозаическую особу, как Йост. И все же все они были здесь.

Да, его мечта стала реальностью, но не той, которую он всегда тайно лелеял. Ох, он никогда не возражал, чтобы эти трое участвовали в ранние недели планирования и подготовки проекта. Фактически всегда понимал, что в реальной обстановке ему не обойтись без помощников. И когда он нашел их, они придали ему силу и уверенность в осуществлении этой цели. Они усердно трудились, как рабочие трутни, мостя дорогу в рай. Он относился к ним как к своим друзьям, — в этом он должен признаться себе самому — предложившим ему руку помощи, чтобы обеспечить ему безопасность на пути, по которому пройти должен он один. В его воображении и желаниях они не должны были сопровождать его с Шэрон во время их медового месяца. Друзья должны были остаться позади, конечно, и после того: в просторном заоблачном замке должны оказаться только Шэрон и он, и их любовь во время этой идиллии.

И так, мечта сбылась. Но побег Шэрон с ним от всех остальных не состоялся. И, что хуже всего, он должен был теперь делить свою любовь с тремя посторонними людьми, не достойными наслаждения, которое они получат от его женщины, его мечты. Так теперь обстояло дело. Она была здесь. И они, вовсе не желанные, также присутствовали. И это последнее обстоятельство было той расплатой, которую реальность требовала от каждого, кто осмеливался воплотить свою мечту в жизнь.

Это и расстраивало его. Это был единственный фактор, препятствующий воцарению радостного подъема в его душе.

Он попытался оценить ситуацию. Предпринял усилия, чтобы утешиться, напомнив себе, что не смог бы справиться с осуществлением сложного плана без посторонней помощи. Следовательно, без этих других не было бы сейчас и Шэрон в этой спальне. С ними его ожидала хотя бы часть любви Шэрон, возможно большая часть, превышающая четверть, так как, конечно, она сразу же поймет, что только он из четверых, Адам Мэлон, достоин ее любви. Узнает, и быстро, что именно он заботился о ней больше других, уважал ее больше других, любил больше других. Только один он настроен на ее волну и заслуживает ее преданности. Она не сможет не реагировать должным образом на все эти обстоятельства.

В течение этих раздумий он становился все больше сонливым, невольно его отяжелевшие веки опустились и прикрыли глаза. Как всегда во время сна ему явилась Шэрон. Он увидел себя, обнаженного Адама, идущим к ней, а ее — простирающей к нему алебастровые руки. Ее губы карминового цвета и стройная фигура приглашали его, желали его, поглощали его целиком.

Гораздо позже кто-то дотронулся до его плеча, осторожно встряхнул. Адам Мэлон проснулся и наконец открыл глаза. Как оказалось, он проспал несколько часов, и теперь перед ним стоял Лео Бруннер, положив руку ему на плечо.

— Догадываюсь, что отключился, — хриплым голосом пояснил Мэлон. Он выпрямился в кресле и постарался освободиться от паутины, окутавшей мозг. Уставился на Бруннера: — Что случилось, Лео?

— Она, — ответил Бруннер с ударением. — Шэрон Филдс. Все прошло. Она в полном сознании.

Новость ошеломила Мэлона, как будто кто-то обдал его лицо холодной водой. Мгновенно проснувшись окончательно, он вскочил на ноги.

— Который час?

— Двадцать минут шестого, — ответил Бруннер.

— Вы говорите, что она полностью пришла в себя?

— Полностью.

— Кто-нибудь уже разговаривал с ней?

— Пока нет.

— Где остальные?

— Ждут вас, стоят у дверей спальни в коридоре.

Мэлон кивнул.

— Хорошо. Думаю, что нам следует что-то сделать.

Он поспешил в дом, вошел в коридор и направился к спальне. Бруннер шел за ним по пятам.

У закрытых дверей спальни Шивли и Йост с нетерпением дожидались его.

— Как раз вовремя, — сказал Шивли. — Она начала закатывать истерики минут пять тому назад. Кричит не переставая.

— Что она говорит? — нервно спросил Мэлон.