Фанатка

С искаженным лицом, разъяренный Майк Левин отвернулся к окну. Окна в гостиной его квартиры простирались от пола до потолка, и с высоты сорок восьмого этажа открывался такой бесподобный вид на город, что за него было не жаль умереть. Такой же вид открывался из окон Ричарда в романе «Анжела по прозвищу Ангел» — Питер не сумел придумать ничего краше этого.

— Я на тебя работаю с твоего самого первого рассказа, — проговорил Майк, и голос его вибрировал от гнева. — Я полагал, мы друзья.

Питер сидел на диване, вертел лист бумаги так и сяк. Его собственная «шапка», подпись. Только вот слова не его.

— Я это не посылал, — сказал он.

— А кто же? — буркнул Майк.

— У меня есть предположение, но сомневаюсь, что ты мне поверишь.

Майк обернулся от окна. Возможно, искренность, с которой Питер на него смотрел, утихомирила его возмущение. Майк смягчился: похоже, ему хотелось поверить другу.

— Попытайся меня убедить, — предложил он.

* * *

Они стояли на балконе. Майк облокотился о перила, глядя вдаль, на небо и силуэты домов, а Питер жался к стене, ощущая ее спиной. Так ему было спокойнее.

— Питер, ну черт возьми! — с сердцем воскликнул Майк. — Ты не даешь мне даже одним глазком взглянуть на текст, но показываешь его смазливой дурище, которую трахаешь. — Он осуждающе покачал головой, постукивая кончиками пальцев по перилам. — О чем ты только думал?

— Она всего лишь в рот взяла, — тихо отозвался Питер.

— Чего?

— В рот, говорю, взяла, — повторил он. — Один раз. Больше ничего и не было.

— И ты не мог сказать «нет»? — Майк обернулся к нему. И поспешно добавил заговорщицким тоном, от которого у Питера скулы свело: — Я не к тому, что у меня самого получилось бы отказаться.

— Я был пьян.

— Превосходное оправдание.

— И она — самая ярая моя поклонница.

— Час от часу не легче.

— Положение становится все хуже, — сообщил Питер. — Она звонила мне прошлым вечером.

— В квартиру?

— Ну да. Наорала из-за рукописи. — Он зажмурился и представил себе Джулианну. — Что мне делать?

Майк вернулся с балкона в комнату. Питер видел выражение его лица, когда тот прошел мимо. Будь Майк врачом, он бы поставил самый неутешительный диагноз.

— Немало я на своем веку повидал спятивших девок, — сказал он.

— Что это должно означать? — Питер последовал за ним в гостиную.

— В Мэдисоне ты позабавился сам, — пояснил Майк, — но сейчас отменно поимеют тебя.

Весь мой мир

Когда он пришел домой, Джулианна сидела за столом, перед ней были разложены юридические бумаги. Она держала ручку как сигарету; не какую-нибудь дорогую, с золотым пером, сообразно ее должности окружного прокурора, а самую что ни на есть простую шариковую, что стоят доллар двадцать девять центов за дюжину в соседнем магазине канцелярских товаров. Зато кончик такой ручки можно без зазрения совести грызть, и не жалко, если колпачок упадет на пол, и там его разгрызет Гручо.

— Когда ты намеревался мне рассказать? — спросила Джулианна, чуть только Питер вошел в квартиру. — О том, что ты увольняешь Майка, — пояснила она на случай, если он не понял.

— Я Майка не увольняю.

— Но то письмо…

Питер поставил себе стул рядом с женой, сел, подался к ней поближе:

— Произошла ошибка.

«Все — одна сплошная ошибка», — промелькнуло у него в голове. Крупнейшая ошибка его жизни.

— Как можно отправить кому-то факс по ошибке? — не поверила Джулианна.

— Когда ты сказала, что Майк заходил…

— Он тревожился о тебе.

— Я понимаю, но… — Питер умолк, не придумав, что дальше врать.

— Я знаю, каким ты становишься, когда заканчиваешь книгу. Ты живешь в своем выдуманном мирке и напрочь забываешь о мире настоящем, о реальных живых людях.

— Джулианна, я не забываю. Никогда. Ни на минуту.

У нее навернулись слезы, и Питер внезапно осознал, что никогда не сможет рассказать ей правду. Нельзя, чтобы Джулианна узнала. Разбить ей сердце — непростительно; заставить ее плакать — величайший грех.

— Вы с Кимберли — весь мой мир, — сказал он честно.

— И Гручо?

— И Гручо тоже.

Джулианна шмыгнула носом и крепко обняла мужа. Он поцеловал ее в лоб.

— Я так тебя люблю, — сказал кто-то из них двоих.

Ад из серого кирпича

Номер пятьсот семьдесят пять.

Шестая Ист-стрит.

Чуть ближе к авеню А, чем к Б, пятиэтажный дом без лифта, — построенный из скучного серого кирпича.

Поднявшись по четырем ступенькам к парадной двери — очевидно, эту дверь уже не раз взламывали, такая она побитая, — Питер поискал квартиру 5Б на панели домофона. Вряд ли этот домофон работает… И тут Питер сообразил, что не знает фамилию Дины.

Он прошелся взглядом по номерам квартир — совершенно не ожидая, что в квартире 5Б будет значиться жилец по фамилии Бейли. Это же фамилия Анжелы из романа. Здесь проживал — верней проживала — «Дж. Бейли». Инициал «Дж.» не имел смысла, однако Питер не сомневался, что это она. Дина.

Задаваясь вопросом, когда и как все закончится — как он сам заставит этот нелепый кошмар закончиться, — Питер хорошенько подумал, стоит ли жать кнопку домофона. Не стал связываться, а толкнул входную дверь. Она оказалась не заперта.

* * *