Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

Зимин, создававший в советское время «системы с предельно оптимальными характеристиками», тоже стал членом институтского кооператива. Да и как не войти туда, где объединились для дела старые друзья и коллеги. Но во главе объединения Зимин не встал, хотя и начал потихоньку отстраивать свою новую «систему». «Военно-промышленный комплекс, на который мы работали, стал рушиться. У нас группа инженеров создала свой кооператив, и мы стали заниматься тем, чем умели, – радиоэлектроникой, – пояснил он первые шаги в области бизнеса. – Это было вызвано не только и не столько материальными соображениями (хотя это тоже было – зарплату переставали платить помаленьку), сколько желанием самореализации: сколько можно работать на чиновника – уже хочется сделать что-то такое, чем люди пользуются! Постепенно вышли на сотовую телефонию, которая стала нашей судьбой»[77].

Не только Зимин стремился к самореализации: председателем кооператива избрали Евгения Бондаренко, сотрудника его лаборатории. «Инициатором там выступил не Дмитрий Борисович, там выступила группа, мы просто вовремя подключились. Там был юрист РТИ. Инициативные ребята с опытного производства, – объясняет Бондаренко причину организации кооператива. – А потом подключились другие. В конце концов, мы зарабатывали! Но самое интересное – то, что мы могли ставить себе задачи сами. В РТИ нам ставили задачи. Ну, Дмитрий Борисович более ответственный пост занимал. Мне как инженеру, старшему инженеру ставили задачи, и я их решал. А тут я сам себе ставил задачи».

Какие задачи могли поставить себе военные инженеры, пустившиеся в свободное кооперативное плавание? Конечно же, в первую очередь связанные с конверсией – переводом военного производства на мирные рельсы. Беда была лишь в том, что военные разработки никак не могли, в силу объективных причин, становиться мирными изделиями[78]. Как, к примеру, перевести с военного на мирный язык слово «антенна»? Научный «задел» в отделе Зимина был создан: разработана антенна нового поколения, не требующая размещения на сторонах «пирамиды»: ее можно было устанавливать хоть на уровне земли. Самой близкой казалась задача авиадиспетчерской службы: тоже надо следить за воздушным пространством на сотни километров от аэродрома. Но при обсуждении последнего слова антенной техники с гражданскими авиаторами выяснилось, что им это новое слово ни к чему. Самолет гораздо больше боеголовки, летает медленнее и не стаями, как при стратегическом ракетном нападении, так что в гражданской авиации можно обойтись чем-нибудь попроще и, соответственно, дешевле[79].

Машина, в отличие от самолета, не летит, а катит, и чаще всего останавливает ее не красный свет светофора, а полосатый жезл сотрудника ГАИ. Вот именно это обстоятельство повлияло на создание одного из первых рыночных товаров – антирадара. «Одна из наших первых работ – мы сделали радар-детектор, – вспоминал Зимин. – Знаете, что это такое? Это когда милиция облучает, он тогда даже продавался в магазинах. Это была наша первая конверсионная работа. Слово “конверсия” было тогда очень модным. И мы тогда продали документацию на завод, поскольку сами мы могли делать только опытные образцы. Продали документацию – денег хватило на один поход в ресторан. Тогда еще не знали такого понятия, как “маркетинг”. И мы не знали, и сам завод не знал»[80].

«Мы все сидели на своих рабочих местах в радиотехническом институте. Кооператив был зарегистрирован при РТИ, который в нем якобы арендовал помещение. Якобы в свободное время, – вспоминал Бондаренко. – Интересно было тем, что, во-первых, появлялась возможность взять на себя задачи, которые можно было решить в кооперативе. Все были инженерами-разработчиками». Направление «купли-продажи» присутствовало, но не главенствовало: вскоре разработали тюнер «Аушра», который производили в Вильнюсе. Он стал первым гражданским изделием, разработанным и внедренным в производство. Других разработок было превеликое множество, но лишь единицы дошли до потребителя. Среди последних ярко и выигрышно, даже с позиций дня сегодняшнего, смотрится телевизионное оборудование. «Мы сделали приставочку к телевизору, по которой можно было, например, провести голосование, определить рейтинг программ, элементарно, – вспоминает Айзин. – Эта система была внедрена, часть элементов производилась на Вильнюсском заводе, там было дорогое оборудование – точеные корпуса… Более дешевые на Мытищинском электромеханическом заводе. Выпускалась серия. В Сабурово была кабельная сеть на этом оборудовании. Мы искали, кто занимался подобными элементами. И у себя в институте, и в “Алмазе” нашли специалистов. В каком-то ГРУшном НИИ нашли ребят, которые делали элементы головной станции. Платили им деньги на разработку. Кончилось все весьма печально».