Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

Много забот у главы этой суперкомпании, одна из главнейших – возможное IPO. Ведь если это произойдет в 2013–2014 годах, как рассчитывает Чубайс, то в компании «на полную мощь заработают проектные компании, на “Роснано” отовсюду посыплются триллиарды и будет самое время подтянуть еще инвестиции (смеется)… Что такое “Роснано” для рынка, в чем наша ключевая компетенция? Мы создаем бизнесы»[152].

На Анатолия Карачинского триллиарды не сыпались; зато все, что он создавал, почему-то как магнитом притягивало деньги: напомню читателю, что уже в «Интермикро» он «приносил» владельцам миллионы долларов. И в ИБС все было как в сказке: «Инвесторы сами появились: я помню, ко мне пришел посетитель, глава Ситибанка в России, – как-то буднично рассказывал мне Анатолий. – Он сказал: я сейчас ухожу из Ситибанка, так как у банка везде одинаковая модель и мы хотим построить здесь большой банк, у нас планы на много лет, мы должны понимать, что происходит в бизнесе. Поэтому у нас есть венчурный фонд для того, чтобы сделать прямые инвестиции в несколько российских компаний, главное – чтобы понимать, как здесь делают бизнес, какие здесь есть проблемы, и мы хотим в тебя инвестировать».

«Коммерсант-Деньги» достаточно подробно описал приход больших денег в компанию Карачинского. «К российским компьютерщикам “сватались” инвестиционные фонды Brunswick-Warburg, NCH Advisors, AIG-Brunswick, – писал он в 1998 году. – Опыта прямых инвестиций в России они практически не имеют. Инвестиционный фонд Citibank, созданный для прямых инвестиций в российские предприятия одной из крупнейших в мире финансовой корпорацией, имеет за плечами инвестиционную сделку с компанией IBS. Более или менее значимой историей прямых инвестиций в России может похвастаться американский инвестиционный фонд TUSRIF. Созданный в 1995 году на деньги конгресса США (с портфелем в 440 миллионов долларов), он изначально был ограничен жесткими рамками: никаких игр на ГКО и российских “голубых фишках”, только прямые инвестиции в российские предприятия».

Глосса о сделке с Citibank

Когда мы готовили сделку с Citibank, наш бизнес оценивала команда из Coopers & Lybrand. Работали 6 месяцев, подготовили отчет-проверку хозяйственной деятельности с комментариями и прогнозами на перспективу. Затем приступили к оценке компании. Использовали разные методики и оценили в 24 миллиона долларов. Потом говорят: давайте теперь сделаем дисконт с этой суммы, потому что это Россия, ситуация здесь сложная, риски специфические. Предложили дисконт 50 %. С оценкой мы не спорили, а вот по поводу скидки начали торговаться. Давайте, говорим, сделаем скидку 30 %. Как на базаре. Сошлись на 40 %. По американским законам Citibank не мог купить у нас долю больше 40 %. Вот и считайте, сколько мы получили[153].

Получила компания не только деньги, пришлось срочно под первого акционера перестраивать весь бизнес: «сразу обнаружилось, что надо делать аудит, что надо вводить корпоративное управление, совет директоров». Заметьте, если Чубайс раскалывает «Роснанотех» на бизнес-единицы, оставаясь у руля всей акционерной компании, то Карачинскому пришлось изменить под новую структуру собственности весь менеджмент, как оперативный, так и стратегический. И вдобавок ко всему в его планы могла вмешаться большая политика.