Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

Глосса о политике и бизнесе

Это было очень интересно. Решение приняли в 1996 году. Я помню, что в марте или в апреле решение было принято, а в июне проходили выборы, должны были коммунисты прийти к власти. Все были уверены, что к власти придут коммунисты. За несколько недель до выборов приезжает в Москву глава Ситибанка, вдруг этот парень звонит и говорит: он с тобой хочет встретиться. Мы с ним встречаемся, он мне говорит: мы приняли решение в вас инвестировать, расскажите про бизнес. Я ему все рассказываю и думаю, – мы были почти все уверены, что коммунисты победят, – и думаю, честно ему должен сказать, в душе к ним очень хорошо относился, – и говорю: сейчас такой момент, что к власти могут прийти коммунисты и, может быть, все кончится.

Он на меня смотрит и улыбается.

Я говорю: чего вы улыбаетесь, там очень печально все.

Я был уверен, что они скажут: мы в вас инвестировать не будем.

Он говорит: нас ничего не беспокоит. Знаете, мы делаем бизнес во всем мире. Во всем мире есть много вещей, но у нас есть некоторый план и нам глубоко на все наплевать: коммунисты у власти или не коммунисты, мы будем инвестировать.

Думал, они идиоты! Я себя чувствовал абсолютно честным человеком. Они потом мне ничего не скажут. Они до выборов вложили эти деньги. Долго, года три-четыре просто считал, что я им обязан. Потом я понял, что все у них в порядке.

Я понял, что все у Карачинского в порядке со стратегией развития бизнеса, когда он так же неспешно стал рассказывать, как на следующий год в компанию «пришли уже большие “дяди” – пришел ING». «Они пришли и сказали: мы сделали огромный фонд в 300 с лишним миллионов для прямых инвестиций в Россию, – говорил он. – У вас уже есть Ситибанк, вы ввели корпоративное управление, провели аудит. Мы договорились за пять минут. Это было 20 миллионов. В результате они у нас получили где-то 30 % вдвоем». И тут в планах произошла не ошибка, произошла корректировка: намеченную к 2001 году IPO пришлось отложить из-за краха как раз «интернет-бабла», хотя компания уже вовсю собралась на NASDAQ (был написан инвестиционный меморандум и направлен в комиссию по ценным бумагам). Разъяснили опасную ситуацию коллеги из инвестиционного банка.

А тут пришло искушение в лице англичанина Майкла Буйницкого: «Он сделал IPO “ВымпелКома” у Дмитрия Борисовича, ему особенно делать было нечего. Он меня начал убеждать в сотрудничестве с IFC, – международная финансовая корпорация, она с частными компаниями работает. Но у них деньги одни и те же: МВФ работает с правительствами, а IFC – с частными компаниями». В 2002 году «началась эта работа, и они предлагали длинный кредит, очень дешевый. Они почти под ноль давали! Англичанин стал уговаривать: вы будете звездой. Я жалею [о том], что мы сделали. У нас сидели чиновники, которые ничего не решали… Потом это стало ясно. В 2002 году мы у них взяли кредит, который мы во время IPO должны были конвертировать». Через три года все три акционера вышли из компании Карачинского, хотя «знаменитый Гринберг из ING говорит нам: мы сделаем все, чтобы оставить вас в портфеле». «В результате в 2005 году они вышли, – поясняет Анатолий, – IFC конвертировала кредит в 3 %, в результате free flow у нас стал 34 %. Вот мы так стали публичной компанией. Суть я вам рассказал. Вот и вся история».