Фанни Каплан. Страстная интриганка серебряного века

В Мальцевке, как называли каторжную тюрьму вблизи Благодатских рудников, она оказалась в окружении прославленных женщин-террористок своего времени. За каждой — яркая биография, героический поступок, судебный процесс с участием известных адвокатов, многочисленные отклики в печати. Имена их были на слуху, их знал любой мыслящий гражданин России. Деревенской учительницы Анастасии Биценко, застрелившей генерал-адъютанта Сахарова за жестокую расправу с участниками аграрных волнений в Саратовской губернии. Хозяйки минского особняка, дочери боевого генерала Александры Измайлович, стрелявшей в минского полицмейстера. Швеи Ревекки Фиалки, прославившейся организацией подпольных мастерских, готовившей бомбы для боевых эсеровских дружин. Участницы покушения на черниговского губернатора Марии Школьник, начинавшей революционную деятельность в «Бунде». Дворянки, зубного врача по профессии, Лидии Павловны Езерской, тяжело ранившей выстрелами из «браунинга» могилевского губернатора Клингенберга. Пишбарышни городского дворянского собрания Марии Спиридоновой, приведшей в исполнение приговор тамбовского комитета партии социалистов-революционеров, смертельно ранившей губернского советника Луженовского.

Самой знаменитой была, безусловно, Спиридонова. В Киеве, дожидаясь в одиночной камере решения об отправке на каторгу, она прочла в либеральной газете «Русь» написанное за решеткой следственного изолятора письмо Спиридоновой в редакцию, вызвавшее волну протестов среди широких слоев общества, горячую газетную полемику, запросы депутатов-социалистов в Государственной Думе. Вчитывалась в полные горечи строки письма-исповеди, откладывала газету, ходила потрясенная по камере. «Гады! — сжимала в ярости кулаки. — Как можно так обращаться с человеком?»

Спиридонова подробно описывала подробности покушения на Луженовского. Как, узнав о том, что на станции Борисоглебск совершавший инспекционную поездку чиновный сатрап пересядет в экстренный поезд, купила билет второго класса, прошла одетая гимназисткой на перрон, убедилась по наплыву казаков, что не ошиблась. Дождалась прибытия поезда, поднялась по ступеньке в свой вагон, заметила, как по платформе проходит торопясь в сопровождении охраны знакомая фигура, начала стрелять с площадки из «браунинга».