Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

Открыв врата пошире для сомнений,
Постичь желая Пушкина секрет,
Я погружаюсь в зыбкость отражений,
Пишу в себе его автопортрет.

Начало и конец соединяя,

Закручиваю мысли я в спираль.
Дотронувшись до дуба, размышляя,
Ищу в строках поэта я Грааль.

Ловлю душой я вечное движенье,

И леший мне сегодня не указ.
Я получил от Бога дозволенье
Услышать ненароком тайный Сказ.

Вне времени, пространства и устоев

Читаю я сафьянную тетрадь.
И, собирая пушкинских изгоев,
Желаю необъятное объять.

И свет дарует мне слова простые,

Из них плету во мгле златую цепь,
А думы, словно кольца вековые,
Уносятся в космическую степь.

И там, познав душой миры иные,

У Лукоморья вижу в тишине,
Как по волнам виденья роковые
Всё ближе придвигаются ко мне.

Я ощущаю в них немой порядок,

Лежащий тайно в пушкинских стихах,
Как на российских землях отпечаток,
Оставленный в пророческих ключах.

Фантасмагория

Уже никому не нужный, казалось бы, мусор

Может стать фундаментом для строительства нового здания,
Перевернув представление о действительности с ног на голову.
И необъяснимое станет объяснимым.
И хаос выстроится в прочную логическую цепочку.

Фантасмагория копалась в реальности, словно в отвратительной, тошнотворно пахнущей горе мусора. Полчища карикатурных мух кружились над этой бесформенной разноцветной массой хаоса, отгороженной от остального мироздания ржавой, местами порванной сеткой бреда.

Смятые бумаги, возможно, и с гениальными, но уже никому не нужными мыслями валялись вместе с объедками алогизмов. Приведения-червяки догрызали последние кусочки истины, которые, столкнувшись с разложением относительности, превращали в грязное тряпьё людскую сущность.

Что потеряла Фантасмагория там, где из ценного был только маленький дешёвый серебряный крестик, случайно обронённый пробегающей мимо девчушкой? Что такого увидела сущность, наделённая искорками Творца, подсвечивая себе солнечным зайчиком, отражённым от круглого ручного зеркальца?

Может, иной ритм дыхания Космоса, которого в силу скоротечности жизни люди не замечали, погрузившись в такую приятную атмосферу заразной глухоты? Из этой ванны, наполненной жидкостью равнодушия, можно было услышать только громкий бой барабанов, призывающих к поголовной атомизации общества. А возможно, к блуждающему Фану пришло понимание того, что придёт после нас и будет править миром во веки веков?

Взяв огромную палку, как гигантскую перьевую ручку, и запасшись терпением, Фантасмагория начала разгребать спрессованный мусор, накопленный человечеством за много веков. Она открывала слои за слоями, выявляя отдельные оригинальные конструкции гротеска и причудливые формы, вылепленные из сумбура мыслей избранных представителей земной цивилизации.

Самый первый, верхний пласт хлама состоял из поломанных плат, сколотых чипов и ярких фантиков желаний построения глобального общества. Затем в слоёном пироге следовала россыпь болтов и гаек, обмазанных бурой краской, очень похожей на запёкшуюся кровь. Средние слои были настолько испачканы сажей, что невозможно было понять – то ли это шедевры мусорного искусства, то ли городские отбросы.

В последующих слоях были намешаны кусочки глиняных горшков, фрагменты гипсовых изваяний и огрызки манускриптов, восхваляющих общество философов и свободных граждан. Строки на пожелтевших, готовых в любое время рассыпаться листах были написаны на греческом языке. Красивые, с чувством выведенные буквы создавали звенящий в мозгу контраст. С одной стороны, каллиграфический шрифт говорил о том, что именно тут закладывались основы и правила, по которым мы живём сейчас. С другой стороны, запись была произведена на иллюзорном материале, который и цел-то остался только благодаря бережному, «хрустальному» отношению к нему. А как можно серьёзно воспринимать пыль, которая на самом деле и является пылью, на мгновение представившей себя логикой и мудростью? Смешно!