Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

Решив поглубже понять тех, кто жил за гранью, я встал на руки и задрал повыше ноги. Кровь постепенно отступила от нижних конечностей к голове, прижимая книзу нейроны моего головного мозга. Глаза будто бы увидели привычную картину, которая расщепила общее на части, а затем разложила эти части по дощечкам зеркально чистого пола, покрашенного рыжей краской.

Оглядевшись, я понял, что нахожусь в церкви. Запахло ладаном и воском. За ширмой исполняли церковное песнопение. Прислушавшись, я с трудом различил трёхголосие. Обладатель главного, самого громкого голоса, вышел из укрытия и, развернувшись лицом к образу Спасителя, продолжил сладостно распространять звуки, проникающие глубоко в душу. Взгляд певца устремился к нарисованному на потолке Богу-отцу с седовласой бородой, парящему в небесах. Пение прекратилось.

В этот самый неподходящий момент, когда одухотворённость достигла пика, у меня из карманов начала предательски выскальзывать мелочь, заранее приготовленная для подношения нищим. Я же стоял вверх ногами и не мог контролировать процесс, когда и что из меня выпадет. Показалось, что Отец и Сын, качая головой, искоса посмотрели на меня… Конфуз!..

Он разрешился быстро. Время побежало дальше, вызволив из темноты бабушку в белом платочке. Маленькая юркая помощница богослужения начала тушить свечи в церкви. Может, из-за того, что огоньки свечей горели не в том направлении или так было здесь заведено? Не знаю. Не важно…

Кто-то ходит вверх тормашками, кто-то, чтобы не выделяться, пытается передвигаться на руках, а некоторые твёрдо стоят на земле, не понимая ни тех, ни других.

А Пустота… Пустота не щадит никого – ни первых, ни вторых, ни третьих. И нет границ между этим миром и тем. Лишь только старенький трамвайчик со странным вагоновожатым перевозит людей туда-сюда…

Тем временем писатель всё что-то записывал и записывал мелким почерком на чистый лист бумаги. Видимо, старался не упустить мысли, сыплющиеся из меня, как из рога изобилия.

Под окном залаяла собака. Я открыл глаза. Оказалось, моё путешествие было сном. И пуля, и поездка в трамвае, и перевернутая действительность – всего лишь плод ночных кошмаров.

Встав с постели и опустив ноги на тёплый палас, я ощутил ступнями прохладные кругляшки монет. Откуда они взялись перед кроватью? Но моментально забыв сюжет сновидения, я со спокойной душой пошёл чистить зубы и завтракать…

Нереальны мы, нереально мирозданье…

Нереальны мы, нереально мирозданье.
Нереально всё вокруг и что внутри.
Я пробую сканировать сознанье,
Для мыслей расчищая пустыри.

Они во мне, как на охоте волки.

Приняв кровавый жертвенный коктейль,
Летят всей стаей чётко на двустволки,
Уверовав в спасительный туннель.

А в том туннеле свет от Божьей мысли

Пронзает всё вокруг и сам себя.
На рваных кромках истины повисли,
В прицел приняв за истину меня.

Кто я? Господь иль Сатана, не знаю.

Где лагерь мой, где воины и обоз?
Внутри души надежды я питаю,
Что в этот мир фантазии не врос.

Бабусенька

Иногда мы ощущаем себя маленьким звеном огромной цепи,

Тянущейся от самого зарождения человечества.
Жаль, что эта цепь иногда может просто оборваться,
Так и не раскрыв тайны,
Какое колечко должно было быть следующим.

Хоккейный матч неотвратимо приближался к развязке… Секунды на табло безжалостно щёлкали, стараясь побыстрее сбросить с себя ненавистные цифры и превратиться в ничего не весящие воздушные нули. Напряжение в игре достигло такого высокого значения, что градусник, измеряющий коллективный уровень адреналина в крови болельщиков, грозился вот-вот лопнуть.