Фантасмагория смерти

Утром на место происшествия явились агенты тайной полиции во главе с ее грозным шефом, Леонардо Санчесом Саласром. Хозяин виллы, невысокий пожилой брюнет с сединой в волосах и небольшими голубыми глазами, разгневанно смотревшими на синьора Саласрома из-под пенсне с толстыми линзами, чрезвычайно развитыми лобными костями над висками, казавшимися зачатками рогов, и всклокоченной козлиной бородкой встретил шефа тайной полиции во дворе. Губы под жидкими усами, опущенными концами вниз, были сжаты столь плотно, что казались тонкой линией.

– Нападение совершил Иосиф Сталин с помощью ГПУ… Именно Сталин, – резко бросил он в лицо синьору Леонардо.

– Разберемся, – буркнул тот в ответ. – Надеюсь, никто не пострадал?

– Сева… Мой внук легко ранен.

Следствие с удивлением пришло к выводу, что по спальне было выпущено более 200 пуль, однако ни хозяин виллы, ни его супруга не пострадали. «Уж не сам ли он это все затеял?» – усмехнулся один из экспертов.

«Как только началась стрельба», – давал показания потерпевший, – «жена столкнула меня на пол и прикрыла своим телом. Мы оказались между окном и кроватью, что нас, видимо, и спасло. Пули били в стены, потолок, рикошетили и попадали в кровать».

«Он обречен», – доложил правительству Саласром.

Утро 20 августа 1940 года предвещало тихий и солнечный день. Пожилой хозяин виллы поднялся рано, покормил кроликов, разведением которых не на шутку увлекся в последнее время, полил кактусы – еще одну свою слабость – и принялся за работу. С утренней почтой пришло долгожданное письмо о том, что Хоттонгская библиотека Гарвардского университета в Бостоне наконец получила на хранение и использование его рукописи. Перед обедом его занятия прервал известный адвокат Ригальт, пришедший в связи с делом о покушении 24 мая.

В половине шестого, как всегда, старый хозяин отложил все дела и вновь направился к кроликам. Его супруга, немолодая уже женщина со следами былой красоты на лице, вышла на балкон и глубоко вздохнула – денек выдался хлопотный. Ее взгляд сразу привлек кто-то незнакомый, шедший к ее супругу. Одет он был в хороший, дорогой костюм, на голове его была шляпа, а через согнутую в локте руку переброшен плащ. Незнакомец заметил хозяйку и стал подходить к балкону. Лишь когда он снял головной убор, приветствуя ее, она узнала посетителя.

– Здравствуйте, Жасон, – улыбнулась она жениху одной из секретарш мужа. – Почему Вы в шляпе и с плащом? Погода такая солнечная…

– Да, но Вы знаете, это ненадолго, может пойти дождь, – гость как-то стушевался и направился к кроличьим домикам.

– А статья Ваша готова?

– Да, готова, – стесненным движением, не отрывая руки от туловища и прижимая плащ, Жасон вынул бумаги.

– Странный он сегодня какой-то, – пробормотала под нос хозяйка и тотчас же забыла о посетителе.

С неохотой закрыв дверцы кроличьих домиков и сняв рабочие перчатки, хозяин виллы спросил у Жасона, желает ли он дать прочитать свою статью ему. Гость ответил утвердительно, и они прошли в кабинет.

Старик расположился в кресле и приступил к чтению рукописи, принесенной посетителем на правку. Тот положил плащ на стол и расположился чуть сбоку и сзади. Спустя 3–4 минуты, когда хозяин углубился в чтение, Жасон осторожно извлек из кармана плаща ледоруб, зажмурился и обрушил его на голову хозяина. Ужасный, душераздирающий вопль разнесся по всей вилле. Старик вскочил, бросился на своего убийцу и укусил его за руку.

Охрана появилась мгновенно. Телохранители схватили Жасона и начали его избивать. В кабинет ворвалась хозяйка и застыла, как громом пораженная. Ее муж стоял с опущенными руками. Ярко-голубые глаза резко выделялись на окровавленном лице.

– Что делать с ним? Они его убьют, – растерянно произнесла она.

– Нет… убивать нельзя, надо заставить его говорить, – с трудом, медленно произнося слова, проговорил хозяин.

– Я должен был это сделать! Они держат мою мать! Я был вынужден! Убейте сразу или прекратите бить! – закричал окровавленный Жасон.

В этот же миг машина с незаглушенным двигателем, стоявшая недалеко от ворот виллы, сорвалась с места и скрылась за ближайшим поворотом.

Гость Республики прожил в больнице еще 26 часов. Удар поразил важные участки мозга, но врачи, все еще надеясь на чудо, продолжали упорно бороться за жизнь хозяина виллы. Через 2 часа после покушения тот впал в кому.

Когда перед операцией медсестры начали разрезать на старике окровавленную одежду, он собрал последние силы и прошептал нагнувшейся к нему жене: «Я не хочу, чтобы они меня раздевали… Я хочу, чтобы ты меня раздела…»

Таковы были последние слова Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна), одного из основных создателей советской власти в России, этой же властью из России изгнанного и в конце концов уничтоженного. Ему было 60 лет.

Лейба Бронштейн родился в семье зажиточного крестьянина 25 октября (7 ноября) 1879 года. У порядком обрусевших евреев Давида и Анны Бронштейн это был уже пятый ребенок.