Фантастическая четверка: New Age (СИ)

- Однако, - пояснил Николай Алексеевич на консилиуме, - не исключается возможность развития феномена по мере взросления ребенка. Возможно, срок восстановления сил будет занимать гораздо меньшее время, да и группа людей, подверженных влиянию, может увеличиться в два раза. Повторюсь: дар Антона Остапчука является крайне опасным для нас, ученых. Мальчик с самого начала проявляет твердость духа и независимость, что вскоре может послужить причиной бунта. А если придет день, когда ребенок решится на побег, для него будет раз плюнуть внушить своим друзьям устроить побег. Антон с легкостью внушит нам, чтобы мы не двигались, а сам покинет с остальными детьми лабораторию. Это, ясное дело, недопустимо. Поэтому, я изобрел вот такие очки.

Егозин вытащил из-под стола ящик, полный очков со странным розовым напылением, и кивнул Катерине, чтобы она распространила их среди участников консилиума.

- Эти очки защитят вас от силы воздействия Антона на ваше подсознание. В присутствии мальчика не забывайте надевать их.

- Можно вопрос? – поднял руку Арсений. – Что это за напыление?

- Это сложный состав, который включает даже один радиоактивный элемент. Я долго экспериментировал, прежде чем достиг удовлетворительного результата. Можете полностью доверять им, я лично опробовал на себе их действие.

Катерина еле сдержала смех, вспомнив, как прыгал на одной ножке, кукарекал, бился головой о стену профессор, когда разрабатывал эти очки. Антон внушал – профессор делал. Казалось, фантазии Остапчука нет предела, когда Егозин, очередной раз надевая очки с новым напылением, дрожащим голосом просил мальчика что-то ему внушить. Пока, наконец, не получился финальный экземпляр.

Николай Алексеевич был готов на многое, лишь бы сохранить в тайне способности четверых детишек.

========== Арсений и его план ==========

Солнце, солнце, солнце…

Навязчивая идея десятилетнего мальчишки, лежащего на кровати. Руки за головой, ноги чуть согнуты в коленях, глаза неотрывно смотрят в серый сырой потолок. Где-то там, над несколькими метрами песка, земли и камней – свежий воздух, дыхание ветра и теплые солнечный лучи. Там, наверху. Там, куда фантастической четверке заказана дорога. Жизнь становится бессмысленной, кожа – бледнее, кости – хрупкими, словно китайский фарфор. Недостаток витамина Д медленно разрушает детский организм, подтачивает полные неусваимового кальция скелеты детей. А там – рахит и целый ворох проблем.

Антон слышал этот высоконаучный разговор Милены и Арсения Смирницких, мало что тогда понимая, но твердо усвоив неизбежный закон природы: без солнца детский организм обречен. Похоже, остальные дети тоже чувствуют это, но не могут уловить это ощущение за ниточку.

Остапчук и рад был бы поподробнее расспросить взрослых, но, едва он появлялся на их горизонте, они спешили тут же надеть эти уродливые розовые очки, защититься от дара Антона, словно от жуткого проклятия. Ребенок чувствовал себя словно прокаженным, уродом, инвалидом. Однако в то же время, доктор Егозин относился к нему с каким-то благовейным трепетом, не снимая при этом очков. Бросок из одной крайности в другую – тоже не вариант. Странное чувство неопределенности подтачивало терпение мальчишки изнутри, грозя смыть гневным потоком неповиновения.

Антон перевернулся на живот и вздохнул. Что толку в суперспособности, если ее нельзя развивать, тренировать? Если от тебя прячутся за стеклами очков? На девочек и Гришу внушение не действовало, что не преминул упомянуть в еженедельном докладе Николай Алексеевич, а других альтернатив для тренировки у мальчика не было.

От размышления о собственной способности мысли Остапчука снова вернулись к родителям, и сердце его тревожно сжалось. Где они? Что с ними? Как они восприняли его исчезновение? Пытливый ум мальчика подсказывал, что ученые лаборатории вряд ли сообщили их родителям о судьбе детей, иначе они не торчали бы тут, под землей.

«Интересно, а думают ли остальные о тех, кто остался наверху?»

Лоб Антона прорезала глубокая складка, когда он вспоминал, с какой тоской рассказывала о родителях Майя, как уходил в себя Гриша… Одна лишь Оля беззаботным мотыльком порхала по лаборатории, не вешая нос. Да оно и не мудрено – при былом-то раскладе жизни.

«И долго это будет продолжаться?»

Подъем, завтрак, школа, обед, отдых, ужин, отбой. Вот как проходила их жизнь в лаборатории. Иногда в монотонный, распланированный с точностью до минуты день вмешивались ученые, проверяя давление, собирая кровь на анализ, фиксируя рост и вес маленьких подопечных.

«Прямо как подопытные крысы!» - в сердцах подумал мальчик и резко поднялся с постели. Камера давила на него, и он решил выйти. Привычным маршрутом пройдя до кухни, Антон по инерции притормозил у отрывного календаря, с которого Марта Алексеевна с педантической точностью срывала каждый день листки.

Первое мая. Весна. Время, когда цветут пышным цветом вишни и яблони, и ему не суждено этого увидеть.