Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Стояли непрочные утренние сумерки, по лесу бродили клочья тумана, похожие на привидения, моросил реденький противный дождь. Машина долго прыгала по бревнам, нас немилосердно швыряло в кузове, несмотря на то, что мы старались держаться вместе. Тряска вынимала души из наших измученных тел, и когда машина выбралась на грунтовую дорогу и резво помчалась по ней, разбрызгивая непросыхающие лужи, все почувствовали облегчение. Радовало и то, что над районом легли обложные тучи, не пуская в небеса вражеские самолеты. От дождя в кузове был приготовлен большой брезентовый полог.

— Машину эту приказом за нами закрепили, — сказал капитан Скиба, когда мы выезжали. — Водителя не обижайте, язык при нем тоже не особо распускайте, кто знает, что за человек. Я-то к вам привык, а другие могут ваш треп по иному воспринять, особенно если задание от начальства получили.

И так он это веско сказал, что всем стало ясно: язык и в самом деле не следует распускать. Болтун — находка для шпиона, у нас одно время, когда мы в сельсовете квартировали, висел на стене плакат: фашист со зверской физиономией и закатанными рукавами ведет за длинный вытянутый язык болтуна в плен. А может, и не в плен он его ведет, а куда-то в другое место, только болтун посинел, и язык у него вытянулся метра на два.

Сейчас капитан сидел в кабине с этим самым водителем Семашовым, не знаю уж, о чем они там разговаривали. У Семашова было бледное незапоминающееся лицо, такого на улице встретишь, потом попросят его описать, и не сможешь. И в речах он тоже был немногословен. Полуторка у него была старенькая, мотор постукивал в цилиндре, и сзади борт был надломан, поэтому поставлена свежая доска, которую должны были закрасить, да руки до этого так и не дошли. В кузове от борта к борту было переброшено две широкие доски, сидеть на них было неудобно — все время казалось, что ты сидишь голым под возможным прицелом снайпера, поэтому мы уселись ближе к кабине так, чтобы головы едва торчали над бортами.

— Везет, как баранов, — злобно сказал Дроздов, едва не вонзаясь крутым лбом в доски кузова. — Нет, ребята, лучше уж в легковушке по тылам мотаться! Правда, подстрелить могут, так, по крайней мере, хотя бы удобно.

Он почти неделю ездил по прифронтовым дорогам на «эмке», которая служила приманкой для активизировавшихся в нашем тылу диверсантов. После того, как они под видом ВАДовцев остановили и расстреляли машину генерала Куприянова, похитив некоторые штабные документы, начальству нашему устроили такой разнос, что всех свободных людей бросили на ликвидацию германских агентов. Они нарвались на машину-ловушку, положили в огневом контакте почти всю группу во главе со своим старшим — опытным агентом Зубаковым, остальных загнали в болото. Поскольку их и было три человека, да двое из них были ранены, то приняли решение о прекращении преследования. Но красноармейцы и отъехать не успели, как двое диверсантов с дикими воплями выбрались из болота, голова у одного из них была совершенно седая. Ничего внятного германские агенты пояснить не смогли, только по отрывочным и бессмысленным словам их можно было понять, что на болоте они столкнулись с чем-то жутким, а их товарищ погиб при нападении. Уже потом ребята из особого отдела армии рассказали капитану Скибе, на допросах диверсанты рассказали, что в болоте на них напал трехметровый крокодил с бугристой черной кожей, сразу схватил одного из них и утащил под воду. Остальные не стали дожидаться печальной участи и поторопились уйти из болота и сдаться. На мой взгляд, напрасно они это сделали, все-таки взяли их с оружием в руках в прифронтовой зоне. После совершения ряда террористических актов в отношении высшего командования РККА, поэтому о приговоре и гадать не приходилось — однозначно всех ждал скорый расстрел. В том, что на диверсантов напал крокодил, я тоже сильно сомневался. Ну откуда взяться крокодилам в торфяных болотах?

— Не скажите, — рассудительно сказал Востриков. — Могло такое быть, вполне могло. Я в библиотеке семинарии книгу одного англичанина брал. Он долгое время торговым представителем в Англии был, а то и послом, разные деликатные поручения к царю выполнял. Горсей его была фамилия. Точно помню, Горсей. Так вот он тоже писал про один случай: когда он выехал из Варшавы в направлении Вильно… тогда это был главный город Литвы… то он переезжал через одну реку, на берегу лежал ядовитый мертвый крокодил. Его слуги разорвали этому крокодилу брюхо, при этом распространилось такое зловоние, что Горсей отравился и несколько дней лежал в деревне больным. Потом он спрашивал у воеводы Радзивилла, тот ему сказал, что в их болотах такие звери не редкость. Между прочим, это совсем недалеко от здешних мест, по крайней мере, климат очень похожий.

— Это когда было? — поинтересовался Паша Дроздов.

— Во времена Ивана Грозного.

— Так их давно уже всех перебили! — радостно сказал Паша. — Ну ты сам посуди, будут люди этакую пакость у себя под боком терпеть? Да еще несколько веков!

— Выходит не всех, — задумчиво сказал Востриков.