Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Ибрас остался один. Некоторое время он прислушивался к игривому цокоту танцующих каблучков, потом хлопнула входная дверь подъезда и наступила относительная тишина. Где-то на шестом этаже унылый мужской голос надрывно тянул:

Черный ворон!
Что ж ты вьешься
Над моею головой?

Ворон над тоскующим соседом вился уже неделю. Пользы в этом не было ни человеку, ни ворону. Пока у них получалась боевая ничья — организм у мужика оказался крепким, водки хватало, а белая горячка где-то задержалась, скорее всего, гостила у более покладистых людей. Без нее ворон со своим потенциальным клиентом сделать ничего не мог.

Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я не твой! —

торжествующе гремел мужик еще через полчаса. Ибрас только покачивал рогатой головой — терпению ворона можно было лишь позавидовать.

* * *

Надо было что-то делать.

Можно было пойти в адвокаты. С виду вроде бы благородным делом занят, справедливость не даешь попрать. А на самом деле свое черное дело творишь — темную силу на свободе оставляешь. Но не по душе Ибрасу были казуистика и крючкотворство, в профессии адвоката только одно хорошо было — постоянно подпитываешься энергией зла. Впрочем, Ибраса это не особенно интересовало — всем известно, что Вселенная на семьдесят процентов состоит из темной энергии и еще на десять — из темной материи. Все остальное оставалось светлой силе. Было где подкормиться, если, конечно, умеешь это делать.

Ибрас умел.

Еще можно было пойти в монастырь. Не для того, конечно, чтобы молиться, а чтобы коллектив монахов морально разложить и направить на путь греховный, связанный с прелюбодеяниями и чрезмерностью. Но и здесь были свои трудности. Жизнь в монастыре для нечистой силы подобна подвижничеству. Пока монахов развратишь, столько псалмов и молитв наслушаешься, — облысеешь! А не дай тьма, священнослужителю ручку целовать придется? Или крестное знамение накладывать? Можно, конечно, и в такой ситуации схитрить — одной лапой крестишься, а другой незаметно шиш сделаешь, тогда оно все и обойдется без тяжких последствий. Но Ибраса такой вариант не устраивал, слишком он рискованным выглядел.

Разумнее всего было бы устроиться смотрителем в какую-нибудь захудалую котельную, что еще по старинке углем топится. Глаза прикроешь, будто дома у котла с грешниками сидишь. Но для истопника у Ибраса личина не подходила. Где вы видели истопника со ртом, полным золотых зубов? Истопник, как правило, всегда малограмотен, чаще — в наколках, и полную чашу никогда мимо не пронесет. А впереди была вечность, эта вечность крепкого здоровья требовала, поэтому и от работы в котельной при некотором рассмотрении пришлось отказаться.

На первый взгляд довольно привлекательной Ибрасу показалась мысль собрать десяточка два суккубок и стать у них сутенером. Всегда, значит, при грехе, да и самому в любой момент оскоромиться можно, а главное — самых добродетельных можно было ввергнуть в пучины первородного греха. Но как пояснила суккубка Лариса, и этот вариант ничего хорошего Ибрасу не сулил. Сутенерством и покровительством проституткам в Царицыне занимались местные стражники, именуемые милицией, они свое дело знали хорошо, отдавать прибыльную отрасль в чужие руки не собирались, а с непонимающими нахалами разбирались быстро и круто — хорошо если в тюрьму посадят, в иных случаях борзой конкурент исчезал бесследно и навсегда. Входить в конфликт с местными представителями закона Ибрас пока не хотел, поэтому и эту мысль пришлось с сожалением оставить без последствий.

Мысль о политике демон отбросил сразу. Ну скажите на милость, могут ли политики явиться ниоткуда и сразу же завоевать доверие людей? Такое доверие завоевывается годами — избирателю обещают, его манят, ему вешают лапшу на уши. Дело, конечно, привычное, но Ибрас смутно предполагал, что среди политиков водятся такие акулы, которым лучше не попадаться — пойдешь по шерсть, а вернешься стриженым. К тому же публичная деятельность не вызывала у демона энтузиазма. Видел он, как некоторых политиков забрасывают помидорами и тухлыми яйцами. Но ведь могли и более опасным предметом метнуть — бутылью со святой водой, иконкой Николы Угодника, а то и в полемическом запале перекрестить могли так, что остаток жизни пришлось бы ходить скрюченным и жалким, словно по ошибке вместо спирта кагора хватанул. Нет, Ибрасу это тоже не подходило.

Демон уныло побродил по комнате, подошел к окну и выглянул на улицу. Стайка юных грешниц весело щебетала на скамеечке у подъезда. Совсем юный грешник дрессировал большую лохматую собаку. Собаке хотелось лежать, но неугомонное дитя продолжало изводить пса глупыми командами. Несколько грешников с уже обозначившимися лысинами в беседке играли в кости — только треск стоял и азартные вопли!

Ибрас посмотрел на них, чувствуя легкое раздражение, и вернулся в кресло. Политика отпадала.