Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Про Тибет Илья Константинович знал немногое. Знал, что это где-то в горах, еще он знал, что Лхаса неоднократно захватывалась китайцами, но живут там тибетцы и правит ими император. Народ там живет в основном в монастырях, которыми управляют ламы. Помирая, ламы эти переселяются в других людей, поэтому, когда лама отправляется в последнее астральное путешествие, множество народа оставляет все дела и ищет новое воплощение своего ламы. Русской слышал, что у некоторых на Тибете три глаза и третьим глазом они видят человеческую ауру, по которой определяют болезни и читают мысли. Еще он читал, что народ там тихий и спокойный, зря никто не кричит, так как живущие на Тибете давно подметили, что крик способствует концентрации дождевых облаков и, следовательно, бурным ливням. В некоторых книгах рассказывалось, что в горах Тибета живут йети — местное подобие снежного человека. Говорили, что Тибет представляет собой гигантский холодильник — пища там долго не портится из-за сухого и холодного климата. Русской почитывал для развлечения и повышения своего интеллекта газету «НЛО» и в одном из номеров вычитал, что в какой-то тибетской пещере хранится генофонд человечества. Писали, что там даже замороженные атланты хранятся. В той же газете писали, что недалеко от Лхасы есть два озера: в одном вода живая, как в народных сказках, а в другом — мертвая. Генофонд человечества Илье Константиновичу Русскому был ни к чему, одно беспокойство с покойниками по всему свету болтаться. По этой причине Русской даже выступал однажды в центральной прессе против задумки московских бизнесменов возить по всему миру мумию Владимира Ильича Ленина и загребать на этом хорошие бабки. А вот против живой и мертвой воды Илья Константинович не возражал и даже не раз прикидывал, какой бизнес можно сделать на ее продаже в России.

Первый закон бизнеса: приняв решение, спланируй и организуй его выполнение. В противном случае все твои задумки останутся мечтами обломовского Манилова.

После некоторых раздумий Илья Константинович начал с экипировки. На базаре рядом с гостиницей «Приют Юэ Фэя» он приобрел себе меховые штаны и свитер из длинной черной шерсти. Продавец уверял, что еще недавно шерсть эта принадлежала настоящему тибетскому яку. Слава Богу, Джеки Чан поменял ему достаточное количество долларов на юани, и в деньгах Илья Константинович не нуждался.

От Чэнду до Лхасы было где-то полторы тысячи километров, причем преимущественно горами, но Илья Константинович Русской самоуверенно решил, что расстояние для него не проблема. Основная проблема заключалось в том, что в Чэнду появилось двое европейцев. Один был невысоким и коренастым, второй был, напротив, долговяз и худ. Держались европейцы постоянно вместе и искали какого-то бизнесмена, прилетевшего в Чэнду на разноцветном воздушном шаре. Дурак бы не сообразил, что это наемные убийцы, которые ищут жертву. Илья Константинович дураком не был, поэтому в тот же день, сговорившись со старым китайцем по имени Го Мо Сек, Илья Константинович покинул приют имени великого китайского полководца и отправился в дальнее и трудное путешествие на запад, зафрахтовав для этих целей старенький латаный «юнкерс» местного аэропорта. В грузовом отсеке «юнкерса» меланхолично жевали сено две длинношерстные и узкомордые тибетские лошадки, которых Илья Константинович купил на рынке по настоянию опытного и мудрого Го Мо Сека.

Справа были горы и слева были горы. Ревя моторами, «юнкерс» шел вдоль изумрудно-зеленой долины, на ковре которой извилистым стеклом поблескивала река. Старый китаец Го Мо Сек меланхолично жевал какую-то наркотическую жвачку. Что делал пилот, из салона не было видно, но, судя по унылому пению, доносящемуся из его кабины, летчик тоже жевал подобную жвачку. Илью Константиновича успокаивало то, что Го Мо Сек абсолютно не волновался. Русской старался думать, что все будет нормально. Привыкают же люди к пьянству, некоторые вон в трезвом виде даже за руль боятся садиться. А вмажут — и ничего, рулят в лучшем виде. Говорят, в пьяном виде даже государством управлять сподручнее. Первый российский президент это не раз демонстрировал к удовольствию всего цивилизованного мира.

Илья Константинович обнаружил вдруг, что раскачивается в такт заунывным песнопениям летчика. Он встряхнулся и принялся смотреть в иллюминатор, хотя что там было смотреть — горы, они и есть горы.

В то самое время, когда Русской пытался уверить себя, что все идет нормально, директор гостиницы «Приют Юэ Фэя» пытался вырваться из цепких лап коренастого мужчины, который что-то требовательно спрашивал у него на иностранном, незнакомом языке. Напарник душителя — высокий и худой мужчина в серой куртке и в джинсах скучающе разглядывал кабинет директора. Взгляд его остановился на статуэтке, изображающей трех обезьянок. Одна обезьянка закрывала глаза, вторая затыкала уши, третья прикрывала ладошкой рот.