Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Спустя несколько минут ожесточенного торга выяснилось, что Адольф имел в виду курс почтенного Шанхайского банка, а курса Московской валютной биржи вообще не знал и даже вырезка из газеты «Известия», предъявленная коренастым, его абсолютно не убедила.

Глава восьмая

Размеренность монастырской жизни быстро наскучила Илье Константиновичу Русскому. Он жил в келье, над которой висел небольшой плакатик с надписью, которая на слух произносилась как «Лха дре ми шо-нанг-шиг», что в переводе означало буквально «Да будет одинаковым поведение богов, демонов и людей».

Маленький монах, которого звали Там-Пон, готовил Русского к операции. Часами он рассказывал ему, какие возможности он обретет, когда станет обладателем третьего глаза, приводил примеры из жизни различных лам и даже намекал на некие сверхъестественные способности, которые Илья Константинович обретет, если проникнется к нему абсолютным доверием.

Жизнь в монастыре шла по заведенному распорядку. Прожившему в нем три дня Илье Константиновичу казалось, что он живет в монастыре всю свою жизнь, а случившееся с ним до того, было не более чем фантастическим сном, вроде того, что приснился однажды маленькому мотыльку. Кормили в монастыре цампой и чаем. Чай был хорош, но цампа стояла комом в горле несчастного бизнесмена.

Слезой горбушку поливая,
свои несчастья я считал
и ждал, когда земля сырая… —

четвертая строка никак не давалась, и Илья Константинович с отвращением отбросил грифель и вощеную дощечку. «Боже мой! — подумал он с отчаянием. — До чего я дошел! Писать стихи начал! Бежать надо, бежать!» Но бежать было некуда. С тоски и безделья Илья Константинович даже принялся рисовать на вощеной дощечке свой дальнейший маршрут. Возвращаться назад смысла не было. Идти вперед — значило добираться до Дакки. Оттуда, как на то указывали атласы, начинался цивилизованный мир.

На четвертый день Илья Константинович осмелился выйти во двор. На монастырском дворе царила суматоха: монахи готовились к запуску змея. Сегодня дул подходящий ветер, и монахи спешили воспользоваться благосклонностью неба. Они уже приготовили камень, к которому привязали шелковую кату с молитвой, обращенной к божествам ветра и воздуха. В критических обстоятельствах достаточным было бросить камень, как ката разворачивалась и божества получали возможность ознакомиться с молитвой. Сейчас монахи тщательно проверяли сосновые доски и ткань поверхности воздушного змея. Змей имел форму коробки более трех метров в любом направлении. Наконец проверку закончили, и монахи с песнопениями потянулись на зеленое травяное плато рядом с монастырем. Илья Константинович пошел вслед за ними. Ему хотелось увидеть, как монахи летают на змее. Рассказов о героических буддистских пилотах он наслушался достаточно во время своего вынужденного затворничества.

Неосторожность оказалась роковой. Увлекшись наблюдениями за приготовлениями монахов, Русской не сразу заметил грозящую ему опасность. А она оказалась довольно близко и представляла собой двух мужчин в европейских костюмах, которые приближались к месту запуска змея. Илья Константинович похолодел. По спине медленно побежали капельки пота. Он затравленно огляделся и выругал себя за беспечность. Добежать до монастыря он явно не успевал, его подстрелили бы на середине пути. Бежать от монастыря было еще глупее, два охотника не дали бы ему уйти далеко. Оставалась третья возможность, и она показалась Русскому единственной. Илья Константинович подбежал к воздушному змею, уже готовому пуститься в опасный воздушный полет. На его счастье пилот еще не успел занять свое место, и это место занял наш путешественник. Монахи добродушно отговаривали иностранца от ненужного риска, но Илья Константинович торопливо привязался к змею.

Монахи пожали плечами, руководитель полетов одобрительно похлопал Русского по плечу и гортанно прокричал указание. Тибетские лошади пустились в галоп. Змей застонал, дернулся, вырываясь из рук монахов, и поплыл над землей, медленно, но неотвратимо набирая высоту. Илья Константинович закрыл глаза, а когда открыл их, то на мгновение перестал испытывать страх. За белоснежными горами расстилалась земля цвета хаки. Обнаженные серо-коричневые скалы густо поросли изумрудным лишайником. Лучи солнца превращали воды далекого озера в расплавленное золото. Змей вилял. Илья Константинович посмотрел вниз и увидел на изумрудном травяном ковре многоцветную толпу монахов. Откуда-то сбоку к ней подбегали с криками две черные фигурки. От монастыря бежал монах, потрясая забавными крошечными кулачками. Это был Там-Пон, так и не успевший освободить Русскому его третий глаз.